В. Цареградский - По экрану памяти: Воспоминания о Второй Колымской экспедиции, 1930—1931 гг.
— Да, жаль, что не оправдалась эта надежда, — сказал Пачколин. — Но не все ведь зависит только от вас. Кое-что, наверное, и от природы? — заключил он, мягко улыбаясь. — Будем надеяться, что другие задачи будут выполнены успешнее.
При первом знакомстве с Александром Михайловичем многим казалось, что секретарь объединенной парторганизации слушает собеседника как-то бесстрастно, хотя и очень внимательно. Тогда думалось, что эта черта характера связана с его обязанностями партийного руководителя, которые требуют вначале присмотреться к людям, узнать их, вникнуть в их задачи. Но по мере дальнейшего знакомства с ним становилось понятно, что им движет не только формальная обязанность, но и истинная, живая заинтересованность, что за бесстрастность мы принимаем удивительную выдержку и постоянную собранность этого человека. И наша скованность в общении с ним постепенно проходила.
— А вот вторая часть письма Фаины Рабинович и записки Новикова меня порадовали, — продолжал я рассказывать. — Оказывается, отрезок нового пути непосредственно из бухты Нагаева по долинам рек Дукчи, Уптара, Хасына в верховья Олы, затем по существующей уже тропе в долину Малтана относительно легко проходимы: заболоченности мало, перевалы доступны и вполне достаточно мест с травой для выпаса лошадей. Весь путь они прошли без происшествий. Ориентирами им служили затесы на деревьях и почти всюду заметные конские следы, оставленные партией Вознесенского, которую вел проводник Макар Медов.
Значит, в приисковые районы Колымы дорога может быть проложена без особых сложностей непосредственно из бухты Нагаева — будущего морского порта. К тому же она будет значительно короче, чем существующие летняя вьючная тропа и зимник по долинам Олы и Буюнды, — закончил я свой рассказ.
При возвращении в эти места в 1929 году нам удалось спрямить и упростить путь от Среднекана до верховьев Малтана, а теперь и этот участок от бухты Нагаева. Судя по схеме, такой вариант сокращает путь от Охотско-Колымского водораздела не менее чем на 60–70 километров. Это сообщение было важным и для нас, и для объединенной парторганизации. Мы уже не раз в разговорах с Пачколиным и сотрудниками Союззолота обсуждали вопрос о необходимости срочного изыскания наиболее короткого и удобного варианта для строительства дороги, на первых порах хотя бы времянки-зимника для подвоза грузов на лошадях. Об автомашинах тогда и мечтать не приходилось.
Перевозки летом на вьючных лошадях, а зимой — на оленьих нартах очень тормозили бы развитие золотодобычи. Нужно было срочно строить зимник, с, соответствующими станциями для конных перевозок на санях… Кроме того, мы усиленно рекомендовали Союззолоту! избрать портом для морских перевозок вместо. Тауйской косы у поселка Ола бухту Нагаева, откуда и вести; изыскания дороги и ее последующее строительство. Сейчас я снова вернулся к этому наболевшему вопросу и старался всеми доводами убедить секретаря в нашей правоте.
Я рассказал, насколько затруднительна выгрузка в Тауйской губе. Из-за прибрежных отмелей пароходы вынуждены вставать там на открытом для всех ветров рейде в 10–12 милях от берега. При этом разгрузку можно производить только небольшими баркасами, буксируемыми к берегу катером, и то два раза в сутки— в часы максимума приливов. Разгрузка из-за этого сильно задерживается, что приводит к непроизводительному простою судов, удорожанию перевозок. В штормовую же погоду разгрузка прекращается иногда на много дней, а осенью штормы довольно часты и длительны.
Во время Первой Колымской экспедиции мы были свидетелями одного драматического эпизода, разыгравшегося буквально на наших глазах.
…Пароход «Нанси Моллер», на котором участники экспедиции возвращались из бухты Нагаева во Владивосток, должен был зайти в Тауйскую губу и забрать с Ольской рыбалки бочки с красной икрой, соленой кетой и горбушей. В Тихом океане и Охотском море уже много суток свирепствовал шторм. При подходе к «воротам» бухты Нагаева пароход раскачивало все сильнее и сильнее. По пути к Оле качка стала еще ожесточенней. Пароход был старой постройки, с довольно ПО
широким, округлым, почти плоским днищем, малоустойчивым. К тому же без груза его швыряло буквально как скорлупу. Огромные волны с шипящими белопенными гребнями с глухим ударом разбивались о борт и омывали палубу. Весь корабль содрогался, раскачиваясь и сильно кренясь то на один, то на другой бок. Часто качка менялась на диагональную. Тогда у парохода то высоко вздымался нос, то он зарывался в пучину, и вверх поднималась корма.
Все вокруг было окутано плотным туманом. С трудом опустили на бушующую воду катер с командой матросов и два небольших баркаса с одним рулевым на каждом. Но стоило только катеру с баркасами отплыть от борта парохода, как их поглотила плотная масса тумана. Прошло немало времени, пока катер снова появился у борта, но только с одним баркасом и без груза. Второй баркас, оказывается, вскоре после отплытия оторвало и унесло вместе с рулевым. Команда катера тщетно пыталась разыскать его, то включая сирену, то выключая мотор и оставляя включенными сигнальные огни, чтобы услышать крики о помощи. Через некоторое время катер вновь ушел на поиски, которые продолжались до темноты, но снова оказались безрезультатными.
Туман и качка к утру не уменьшились, и капитан парохода, американец, принял решение покинуть Тауйскую губу, прекратив дальнейшие поиски баркаса.
На нас, немногочисленных пассажиров, этот случай произвел удручающее впечатление. Мы были возмущены бесчеловечностью капитана и команды и искренне жалели матроса-китайца, обреченного, вероятнее всего, на гибель.
Рассказав этот эпизод, я хотел еще раз убедить Пачколина, насколько неудобна Тауйская губа для разгрузки судов.
Бухта Нагаева выгодно отличается в этом отношении. Во-первых, имеется детальная карта кромки ее берегов и промеров глубин. Во-вторых, у берегов она приглуба, и пароходы могут подходить близко к берегу во многих местах. Бухта также защищена от ветров всех направлений, и разгрузку судов в ней можно производить с небольшого расстояния и почти в любую погоду. Кроме того, в бухте суда могут пополнить запасы пресной воды, для чего на речке у «Каменного венца» сделаны желоба, по которым вода может самотеком заполнять баржи, а затем перекачиваться на пароход. Здесь же сложен аварийный запас каменного угля. Защищенность бухты от штормов позволяет значительно продлить осенний срок навигации.
Из бухты Нагаева временная зимняя, а потом и постоянная дорога может прокладываться по долинам рек меньших размеров и не таких глубоких и быстрых, как Ола в низовье. Эти реки замерзают раньше Олы, следовательно, зимнюю перевозку грузов по ним можно начинать тоже раньше.
