Михаил Заплатин - В чертогах Подкаменной Тунгуски

Голубика

Однако вернемся к нашему костру.

Евгений Евгеньевич, развернув карту, стал рассматривать ее. До Байкита нам оставался день плавания. Однако до вечера мы сможем одолеть только половину этого пути. Где же устроить следующую ночевку?

Стоявший здесь же Василий Монго, видя наше затруднение, сказал:

— Плывите до устья Турамы. Место хорошее. Там есть озеро. Уток постреляете.

Сыроечковский свернул карту.

— Правильно. Плывем до Турамы! Спасибо, Василий.

Мы простились с эвенком и его семьей и отправились в путь.

Река круто повернула влево, и на правом берегу мы увидели поселок Куюмбу. Он ничем особенно не отличался от Таимбы или Мирюги: те же деревянные дома, в беспорядке разбросанные по берегу, те же серые крыши, сливавшиеся с необозримыми просторами тайги.

Зоологи направили свои лодки к берегу. Мы последовали за ними.

— Зайдем в магазин: запастись продуктами надо, — объяснил Сыроечковский, когда весь караван причалил у деревни.

Товарищи наши поднялись на берег и ушли в деревню. У нас с Анатолием запасы еще есть, до Байкита нам хватит.

Через полчаса они вернулись, нагруженные кульками и пакетами, держа под мышками несколько буханок хлеба. Из карманов торчали пачки папирос.

— Теперь можно плыть дальше! — весело сказал Володя.

С левой стороны, против деревни, в Подкаменную Тунгуску впадала речка Куюмба. Красные глинистые берега ее круто обрывались к самому устью. Об этих красных ярах упоминал в своих путевых записях орнитолог Тугаринов.

Мы стремительно пронеслись по Куюмбинской шивере, и перед нами опять открылся длинный и широкий плес. Опять однообразные лесные берега окружили реку. Правда, они здесь были еще более круты и холмисты. Вдоль плеса простирались бесконечные леса. Дышалось легко, полной грудью, как будто с каждым вздохом в легкие входило само здоровье. Сколько чистого, целительного воздуха над этим зеленым царством!

Я дежурил с кинокамерой на носу лодки.

Подул ветерок. По реке заходили волны. Водяные брызги стали окатывать лодку. Плыть посредине реки стало трудно. Мы направили лодки к левому берегу, защищенному от ветра высоким лесом, — там было спокойнее.

Небо затягивалось какой-то мутной пеленой. Солнце временами совсем пропадало в ней. Подул ветер.

— Как бы не надул дождичка этот ветерок! — сказал Толя.

Прошло часа два. Ветер стих. Низкое солнце теперь скорее походило на луну — было тусклым и окрашенным в пурпурный цвет.

Мутная пелена заполнила лесную даль. В воздухе запахло гарью.

— Где-то горит тайга, — сказал Толя.

Тайга, очевидно, горела далеко от нас, но дым распространялся на многие десятки километров и окутывал весь лес вокруг реки. Солнце малиновым пятачком висело над горизонтом.

— Таким солнце бывает во время лесных пожаров, — объяснил мой спутник.

Зрелище было красивое. Я решил заснять его на кинопленку.

Многие знают, как трудно снимать пейзажи с диском солнца в кадре. Как обидно, когда ваш снимок испорчен бликом или световыми кольцами от яркого солнца! Я сам испытал это, когда учился фотографировать.

Дело в том, что самые лучшие пейзажи с солнцем в кадре получаются именно при мутном воздухе. Ослабленное задымленной средой светило в этом случае не дает тех бликов, которые портят снимки многим фотолюбителям. Такое задымленное состояние вечернего воздуха бывает не обязательно при лесном пожаре, оно возникает и от других, чисто атмосферных причин. Нужно только не пропустить этого момента — и вам обеспечен хороший снимок с заходящим солнцем.

Вскоре малиновый солнечный диск окунулся в толщу облаков на горизонте. Все вокруг стало медленно погружаться в темноту. Черная стена тайги словно наступала на реку. Далеко-далеко мерцал огонек одинокого охотничьего костра.

Река круто повернула влево. Уже в темноте мы прошли знаменитый Паркетный перекат. Увидеть его по-настоящему не пришлось. Название Паркетный, говорят, произошло от того, что дно его уложено плоскими каменными плитами.

Снова крутой поворот реки, теперь уже вправо, и на левом берегу мы увидели устье реки Турамы. Анатолий направил лодку в самое устье, за нами поплыли зоологи. Мы облюбовали для ночевки опушку леса на берегу.

Вечерняя тишина

Из-за выбора места для лагеря разгорелся спор. Зоологи хотели поставить палатки на открытом и высоком месте, а Анатолий доказывал, что лагерь надо строить вон там в небольшой лощине, защищенной от ветра стеной леса.

— Костер надо прятать от ветра!

Володя и Сергей утверждали, что из этой лощины не будет видно стоящих у берега лодок, в которых лежат ценные научные грузы.

— Да никто не возьмет ваше добро! Вы понимаете, здесь же Сибирь!

В Сибири народ не привык закрывать на десять замков свое жилище, прятать лодку, вещи. В сибирских селах так: оставите свою вещь на улице — ее никто не возьмет, не закроете на замок свое жилище — в него никто никогда не войдет. Иной приезжий человек из центральной части страны, проявляя излишнюю осторожность, нередко попадает в смешное положение в глазах сибиряков.

Наконец Володя и Сергей согласились устроить лагерь там, где предлагал Анатолий. Я полностью доверял его таежному опыту. Евгений Евгеньевич тоже не возражал.

Общими усилиями мы нарубили и натаскали толстых лесин для костра. Анатолий расположил их звездой. В центре звезды скоро запылал огонек. Такой костер не потухнет до утра.

Под утро на свежем воздухе спится крепко.

Еще вчера мы договорились порыбачить на зорьке. А вставать лень. Как прогнать сон, который властно сковывает веки, наливает свинцом все тело?

Я энергично вылез из спального мешка, быстро разделся и с разбегу плюхнулся в ледяную воду. Студеная вода обожгла тело, перехватила дыхание, и я с воплями выскочил из реки. Сонливость как рукой сняло.

От моих криков проснулись остальные. Я еще раз окунулся в холодную, освежающую воду. Мой пример подействовал, и вскоре все купались в реке.

В устье Турамы была устроена коллективная рыбалка. Анатолию, как всегда, повезло первому. Размахивая пойманной рыбиной, он прибежал ко мне.

— Смотрите, ленок!

Я впервые видел эту рыбу, которую эвенки называют майгой. Это была некрупная рыбина с многочисленными черными пятнами по туловищу. У самого хвоста находился мясистый жировой плавничок, который имеется у всех лососевых и сиговых рыб.

— Эта рыбка у нас считается лучше, чем таймень!

Вскоре и у Сыроечковского туго натянулась леска, на блесне забилась первая добыча. Я бросил свой спиннинг и подбежал к нему. Ему также попался ленок.