Жюль Габриэль Верн - Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке
— Ах, доктор, — сказал Джо, — как бы хотелось все это увидеть своими глазами.
— Ты слишком рано родился, милый мой.
— Между прочим, — сказал Кеннеди, — это будет, пожалуй, скучнейшая эпоха, когда промышленность поглотит все и вся. Человек до тех пор будет изобретать машины, пока машина не пожрет человека. Я всегда представлял себе, что светопреставление будет тогда, когда какой-нибудь гигантский котел, нагретый до трех миллиардов атмосфер, взорвет наш земной шар.
— Прибавлю, — сказал Джо, — что в работе над машиной не последнюю роль сыграют американцы.
— Да, — ответил доктор, — по части котлов они мастера! Но не будем забираться в такие дебри, давайте полюбуемся этими Лунными землями, раз нам посчастливилось их увидеть.
Солнце, прорываясь сквозь гряду туч, золотило своими последними лучами землю; потоки света изливались на гигантские деревья, на древовидные папоротники, на стелющийся мох. Волнистая поверхность почвы там и сям поднималась в виде холмов, гор на горизонте не было видно. Среди непроходимых зарослей стлались поляны, тянулись колючие живые изгороди, а на полянах были рассеяны многочисленные селенья, окруженные как бы природными крепостными стенами из колоссального молочая и кораллообразных кустов.
Вскоре среди роскошной зелени зазмеилась Малагараси — самая большая река из питающих озеро Танганьику. В нее вливаются многочисленные потоки, которые берут начало в прудах, образовавшихся в глинистом слое почвы, или ручьях, вздувшихся во время половодья. Аэронавтам вся западная часть страны рисовалась в виде какой-то сети водопадов.
На роскошных лугах пасся скот: животные с огромными горбами почти тонули в высокой траве. Благоухающие леса казались гигантскими букетами, но в этих букетах спасались от дневного зноя львы, леопарды, гиены, тигры. Порой слон раскачивал верхушки деревьев, и слышался треск ломаемых его клыками стволов.
— Вот так страна для охоты! — с восторгом воскликнул Кеннеди. — Я уверен, что пуля, пущенная в лес наудачу, не может не найти себе достойной дичи. А скажи-ка, Самуэль, не попробовать ли здесь поохотиться?
— Нельзя, дорогой Дик: надвигается ночь, и ночь жуткая, с ней идет гроза. А грозы ужасны в этих местах, представляющих собой как бы гигантскую электрическую батарею.
— Ваша правда, сэр, — вмешался Джо. — Стало страшно душно, ветер совсем спал, чувствуешь, как что-то надвигается.
— Да, воздух насыщен электричеством, — ответил доктор, — и всякое живое существо ощущает состояние воздуха перед борьбой стихий. Я, лично, признаться, никогда до сих пор не чувствовал этого с такой силой.
— Ну, а не думаешь ли ты, друг мой, что нам следовало бы спуститься? — проговорил охотник.
— Наоборот, Дик, я предпочел бы подняться выше. Одного только боюсь: как бы скрестившиеся воздушные течения не отбросили нас от намеченного маршрута.
— Разве ты, Самуэль, хочешь изменить направление, по которому мы летели до сих пор от побережья?
— Видишь ли, Дик, если бы это мне удалось, я охотно продвинулся бы прямо к северу на семь или восемь градусов и попробовал бы добраться до тех широт, где, как предполагают, находятся истоки Нила. Быть может, нам удалось бы увидеть там какие-нибудь следы экспедиции капитана Спика или, пожалуй, даже самый караван Хейглина. Если только мои вычисления верны, то мы сейчас находимся на тридцать втором градусе сороковой минуте восточной долготы, и мне хотелось бы подняться выше экватора.
— Погляди-ка! — кричал Кеннеди, прерывая своего друга. — Погляди на этих гиппопотамов, вылезающих из прудов. Это просто какие-то груды живого мяса… А вон те крокодилы… С каким шумом вбирают они в себя воздух!
— Они словно задыхаются, — заметил Джо. — А до чего же хорош наш способ путешествовать: с каким презрением можем мы смотреть отсюда на всех этих злых гадов!.. Мистер Самуэль! Мистер Кеннеди! Посмотрите-ка вон на ту стаю зверей, движущихся тесными рядами. Их будет, пожалуй, штук двести. По-моему, это волки.
— Нет, Джо, это дикие собаки. И представь себе, до чего они отважны: не боятся нападать даже на львов. Для путешественника не может быть ничего опаснее такой встречи: он будет немедленно растерзан на куски.
— Ну, в таком случае не Джо возьмется надеть на них намордники, но если эта свирепость у них в натуре, их и винить нельзя, что с них возьмешь!
С надвигающейся грозой мало-помалу все замерло. Казалось, сгущенная атмосфера, точно подбитая ватой, потеряла способность передавать звуки. Птицы — журавли, красные и синие сойки, пересмешники, мухоловки — прятались в густую листву больших деревьев. Во всей природе чувствовалось приближение взрыва.
В девять часов вечера «Виктория» неподвижно повисла над районом Мсене — скоплением множества селений, едва различимых во мраке. Порой какой-нибудь прорвавшийся луч света, отражаясь в темной воде, освещал правильно проведенные каналы и силуэты мрачных, неподвижных пальм, тамариндов, сикоморов и гигантского молочая…
— Я просто задыхаюсь, — заявил шотландец, втягивая всей грудью возможно больше разреженного воздуха. — Мы, по-видимому, совсем не движемся. Что же, будем спускаться, Самуэль?
— Но ведь гроза приближается. Дик, — ответил с беспокойством доктор.
— Если ты боишься быть унесенным ветром, то, мне кажется, нам ничего и не остается, как приземлиться, — возразил шотландец.
— Быть может, гроза еще и не разразится этой ночью, тучи ведь очень высоки, — вмешался Джо.
— Вот именно это и удерживает меня от подъема выше туч, — ответил фергюссон. — Пришлось бы подняться очень высоко, потерять из виду землю и быть в полной неизвестности, движемся ли мы вообще, а если движемся, то куда нас несет.
— Решай же поскорее, дорогой Самуэль, время не терпит, — настаивал Дик.
— Как жаль, что спал ветер, — заметил Джо, — он унес бы нас от грозы.
— Да, очень жаль, друзья мои, — проговорил Фергюссон, — ибо тучи представляют для нас большую опасность. Они ведь несут с собой ветры противоположных направлений, которые могут в своем вихре захватить нашу «Викторию», они несут молнии, способные испепелить нас. С другой стороны, если мы приземлимся и закрепим якорь за верхушку какого-нибудь дерева, шквал может легко бросить нас на землю.
— Что же нам делать?
— Надо держаться в средней зоне между опасностями, которыми грозят нам земля и небо. К счастью, у нас достаточно воды для горелки, да к тому же нетронутые двести фунтов балласта. В случае надобности я могу им воспользоваться.
— Мы будем нести вахту с тобой, — заявил охотник.
— Нет, друзья мои. Спрячьте провизию и ложитесь спать. Если понадобится, я вас разбужу.
