Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану
Ловля, производимая ночью, называется «эддоль» и совершается следующим образом: берут самые сухие листья кокосовой пальмы, которые, несмотря на это, раскладывают еще на целый день на солнце, и потом кладут их по три, один на другой, и так связывают. Несколько часов после захода солнца рыбаки приходят за этими приготовленными связками листов и зажигают их в виде факелов, когда все население мужского пола войдет в лагуну; они держат факелы в левой руке, а в правой маленькие сети с рукояткой, которой ловят рыбу, лишь только ее увидят. За каждым рыбаком следует другой, дело которого состоит в том, чтобы вынимать попавшую в сеть рыбу, убивать ее, раскусывая голову, и складывать в садки. Таким же образом ловят и всякого рода раков (crabes, homards, langoustes). Способ ловить рыбу посредством заостренного шеста называется «гаттан». Каролинцы весьма искусны в этом роде ловли, употребляемом почти исключительно для одних зеленых видов скаров (scarus), которых едят сырыми с сохраненным плодом хлебного дерева (мар).
Другой еще способ рыбной ловли, также весьма употребительный, состоит в следующем: кокосовые листья разрезают надвое по длине общего черешка и навертывают их потом на веревку так, чтобы концы листьев торчали во все стороны. Два человека, держа концы растянутой веревки этой, идут с ней вперед, а за ними следует полукругом множество людей, которые гонят перед собой рыбу к садкам, уже прежде для этого расставленным. Так как этот род ловли производится на глубине не больше 2 футов, то концы листьев, торчащие во все стороны от веревки, не допускают рыбу уйти назад. Этот способ особенно употребляется для анаканов, – род длиннорылых щук. Наконец, они более и более суживают круг, который сначала образовали, и успевают таким образом загнать рыбу в садки. Женщины не занимаются ни одним из этих видов ловли; есть, однако, один род, называемый «боше-бок», в котором они принимают очень деятельное участие. Женщины входят ночью в лагуну, без огней, с сетями довольно большими, отверстие которых имеет вид параллелограмма; они становятся в полукруг на весьма малом расстоянии одна от другой. Мужчины, вооруженные шестами, дожидаются с мальчиками на берегу, пока все женщины установятся, а потом бегут к ним с ужасным криком через лагуну, чтоб замутить воду. Рыба, испуганная и приведенная в движение, легко попадает в сети, раскинутые перед тем женщинами.
Эти способы ловли доставляют жителям большое количество рыбы и требуют весьма мало времени; к несчастью, однако, могут они ими заниматься только в те месяцы, когда рыбы много. В это время не употребляют уже удочек, а оставляют их до той поры, когда рыба редка и нельзя ловить ее другими, легчайшими способами. У островитян этих есть три различных рода удочек. Одни, в виде серпа, бывают обыкновенно очень малы, никогда почти не превышая дюйма в длину, и делаются или из дерева или из черепахи, а иногда просто из костяных частей броневидной чешуи кузовков (Ostacion). За средину привязывается нить, продетая в приманку, которая оттягивается потом на этот крючок так, чтобы горизонтальное положение его изменилось в прямое продолжение самой нити. Лишь только рыба схватит и проглотит приманку, нить вытягивается, и этим движением крючок, освобождаясь из притянутого положения, становится поперек рта рыбы. Этот вид удочек служит, собственно, для ловли рыбы из рода смариса (Sparus smaris, Tinga). Другой вид удочек почти одинаков с нашими и делается из перламутра или из черепахи; но преимущественно употребляют крючки европейского изделия, до которых каролинцы весьма жадны. Чтоб втолковать нам желание свое достать от нас крючки, они клали в рот палец и упирали его в щеку, как бы подражая рыбе, попавшейся на удочку. Этими крючками при лунном свете удят в особенности разные виды сериана, бодиана, губана (Labras) и рогоноса (Balistes). Третий род почти сходен с последним, только крючки гораздо больше и употребляются для рыбы значительнейшей величины, как бониты и другие. Способ закидывания этих уд состоит в том, что нить привязывают к лодке и оставляют тащиться сзади с приманкой из рыбы или из неразвернувшихся листьев кокосовой пальмы.
Островитяне едят рыбу иногда сырую, иногда поджаренную на огне или же изготовленную следующим образом: во-первых, выкапывают в земле яму и разводят в ней огонь; когда он хорошо разгорится, кладут в него коралловые камни, на которые, когда они раскалятся и огонь потухнет, настилают слой листьев, потом кладут рыбу, покрываемую таким же слоем листьев, а сверху еще слоем коралловых камней, также раскаленных; после этого совсем засыпают яму, и рыбу оставляют там в продолжение некоторого времени.
В. Флойд уверял меня, что рыбу можно сохранять этим способом в течение недели и больше. Для поджаривания рыбы насаживают ее на шесты довольно крепкого дерева. Рыба, которую едят сырой и неочищенной, – это разные виды зеленого скара и длиннорылых щук, несколько видов из рода макрели (Scomber), пикарели, смарисы (Cerres), краснобородки (Mulles). Многие другие изготовляются между раскаленными камнями; а рыбу, более или менее плоскую, как щетинозуб (Chaetodon), асписур, сковородки (Soles, Pleuronectes) и прочее, как и превосходные губановидные (Labroides), за исключением скаров, всегда жарят на огне. Островитяне, однако, не очень жалуют щетинозуб и едят его только в голодное время. Есть несколько сортов рыбы, которых никогда не позволяется есть мужчинам и даже мальчикам, если не хотят они подвергаться опасности страдать болью в ногах; женщины же едят их во время беременности и периодического очищения с удовольствием и даже с жадностью. Из употребляемой в пищу рыбы они умеют извлекать еще и другие выгоды: они употребляют, например, иглы асписура из хвоста этой рыбы для кровопусканий и для операций, которые можно сравнить с иглопрокалыванием (Acupuncture) японцев. Зубы акулы служат для той же цели, а кожу ее употребляют так же, как и столяры наши, для сглаживания дерева.
Кроме великого изобилия и разнообразия рыбы, море доставляет им множество других животных из семейства моллюсков, ракообразных и ежеватокожных, которыми довольствуются при недостатке рыбы. В. Флойд уверяет, как и сами каролинцы, что осьминоги (Poulpes) и каракатицы (Sйches) составляют прекрасное кушанье через двое суток после того, как были сварены и очищены от слизистого и вонючего вещества, которым бывают сначала окружены. Женщины, которым предоставлена ловля этих животных, употребляют их для усиления своих прелестей следующим образом: они берут на себя осьминога, который окидывает своими длинными ногами их плечи и шею, и действием присосок, которыми ноги животного снабжены, образуются на теле красные пятна, считаемые большим украшением. Осьминоги встречаются иногда пребольшие, такие даже, к которым жители боятся прикоснуться. Мясо их вообще не едят, а идет оно на приманку для рыбы, которая до него очень лакома. Добываемое из него черное вещество служит для окрашивания венков и ожерельев, сплетенных из цветов. Около островов водятся в изобилии раки разных родов. Островитяне снимают бернардовых раков (Pagurus), живущих на земле в течение дня, с турнефорции, дерева, весьма густого, растущего близ берегов, на которое всползают эти животные, чтобы спать. Есть другие виды черепокожных, для ловли которых употребляют садки; но крабы и другие морские раки (homards, langoustes) добываются описанным выше способом, ночью с факелами. Что же касается раковин, которых островитяне собирают чрезвычайное множество, то В. Флойд не мог сообщить никаких удовлетворительных подробностей, не будучи в состоянии определить довольно ясно разные виды их. Есть такие, которые всегда ядовиты, иные же ядовиты только в известное время года, а прочих можно есть во всякое время без малейшего вреда.
