Собрание сочинений в 12 т. Т. 11 - Верн Жюль Габриэль
Я заметил также, что направление лодки оставалось неизменным. Мы попрежнему шли на северо-восток, а следовательно, в сторону Буффало.
«Почему капитан следует именно этим путем? - спрашивал я себя. - Не собирается же он стать на якорь в этом порту среди целой флотилии торговых и рыбачьих судов! Если он намерен выйти из озера Эри, то Ниагара не пропустит его, - ведь водопады непроходимы даже и для такого судна, как «Грозный»! Единственный путь - это река Детройт, а между тем мы явно удаляемся от нее».
Тут мне пришла в голову другая мысль.
Быть может, для того чтобы подойти к одному из берегов Эри, капитан ждет наступления темноты? Тогда лодка превратится в автомобиль и быстро пронесется через соседние штаты. И уж если мне не удастся бежать даже и тогда, когда мы будем на земле, я должен буду оставить всякую надежду на освобождение.
Зато в конце концов я узнаю, где находится убежище «Властелина мира», убежище, такое надежное, что до сих пор его никто не мог обнаружить, - да, узнаю, если… если он не высадит меня тем или иным способом. Что я подразумеваю под словом «высадить», надо полагать, не требует объяснений.
Северо-восточный берег озера Эри хорошо мне знаком: я часто бывал в той части штата Нью-Йорк, которая расположена между Олбани - столицей штата - и городом Буффало. Года три назад, в связи с одним служебным делом, я имел возможность хорошо изучить берега Ниагары, выше и ниже ее водопадов, вплоть до Висячего моста, посетил два главных острова между Буффало и поселком Ниагара-Фолс, а также побывал на острове Нэви и острове Гоат, отделяющем американский водопад от канадского.
Так что, если представится случай бежать, я окажусь в знакомых местах. Но представится ли он, этот случай, да и захочу ли я воспользоваться им? Сколько тайн скрывается еще в этом приключении, с которым - не знаю, на счастье или на беду, - так тесно связала меня судьба!…
Впрочем, нечего и рассчитывать, что мне удастся попасть на один из берегов Ниагары. «Грозный» не решится войти в эту реку, откуда нет выхода; вряд ли он подойдет и к берегу Эри. В случае надобности он уйдет под воду и поднимется по реке Детройт, а потом, превратившись в автомобиль, помчится по дорогам Соединенных Штатов.
Вот какие мысли теснились в моей голове, пока взгляд мой тщетно вопрошал горизонт.
И все те же неотступные, неразрешимые вопросы… Почему капитан написал мне угрожающее письмо, о котором читатель уже знает? Зачем ему понадобилось следить за мной в Вашингтоне? И, наконец, какая связь существует между этим человеком и Грейт-Эйри? Он мог подземными каналами проникнуть в озеро Кирдол, допустим… Но перебраться через неприступную каменную гряду, - нет, этого он сделать не мог!
Принимая во внимание быстроту хода «Грозного», с одной стороны, и его направление, с другой, часа в четыре пополудни мы, повидимому, были уже не более чем в пятнадцати милях от Буффало, который должен был вот-вот показаться на северо-востоке.
За время нашего плавания мы видели несколько судов, но они проходили на большом расстоянии от нас, и капитан отнюдь не стремился к ним приблизиться. Впрочем, «Грозный» был мало заметен на поверхности озера, и его нельзя было различить уже на расстоянии мили.
Но вот за Буффало показались береговые возвышенности, образующие своеобразную воронку, через которую Эри выливает свои воды в русло Ниагары. Направо виднелись песчаные холмы, там и сям чернели группы деревьев. Вдали проходило множество торговых; судов, парусных рыбачьих шлюпок, пароходов. Местами небо темнело от грязных клубов дыма, быстро уносимых легким восточным ветерком.
О чем же думает капитан, направляясь к порту? Неужели он не понимает, что ему нельзя подходить ближе? С минуты на минуту я ждал, что он прикажет рулевому повернуть штурвал и направит судно к западному берегу озера. Впрочем, может быть, он намерен погрузиться в глубь Эри и провести ночь под водой?
Но нет, с непонятным упорством он все еще держит курс на Буффало.
Вдруг рулевой, пристально смотревший на северо-восток, сделал своему товарищу какой-то знак. Тот встал, подошел к центральному люку и спустился в машинное отделение.
Почти тотчас же на палубу поднялся капитан; он подошел к рулевому и вполголоса заговорил с ним.
Протянув руку в сторону Буффало, рулевой показывал на две черные точки, видневшиеся по правому борту «Грозного», на расстоянии пяти или шести миль.
Капитан внимательно посмотрел туда, потом пожал плечами и уселся на корме, не меняя хода лодки.
Четверть часа спустя я увидел на северо-востоке два столба дыма. Мало-помалу черные точки выросли и приняли определенную форму: это были два судна, вышедшие из порта Буффало и быстро двигавшиеся нам навстречу.
И вдруг мне пришло в голову, что это те самые миноносцы, о которых мне говорил мистер Уорд и которым было поручено наблюдение за этой частью озера, - миноносцы, на чью помощь я вполне мог рассчитывать.
Эти миноносцы, новейшего образца, принадлежат к числу самых быстроходных судов Соединенных Штатов. Они обладают наиболее усовершенствованными мощными машинами и при испытаниях добились скорости в двадцать семь миль в час.
Правда, «Грозный» ходит значительно быстрее, и, в случае если неприятель подойдет так близко, что отступление окажется невозможным, он всегда может скрыться под водой, где будет в полной безопасности от любого преследования.
Вот если бы эти миноносцы тоже обладали способностью погружаться в воду, они, может быть, имели бы некоторые шансы на успех в борьбе с «Грозным», да и то неизвестно, кто из них оказался бы сильнее.
Я уже не сомневался в том, что командиры миноносцев были предупреждены: должно быть, Уэлс телеграфировал им, как только возвратился в Толедо.
Судя по всему, они заметили лодку и теперь шли на всех парусах ей наперерез. И все-таки наш капитан, словно не замечая их, продолжал держать курс на Ниагару.
Что предпримут миноносцы? Очевидно, они сманеврируют таким образом, чтобы, оттеснив «Грозный» от Буффало, загнать его в угол Эри, откуда нет выхода, - ведь пройти Ниагарой он не сможет.
Теперь капитан сам взялся за руль. Один из его людей стоял на носу, другой спустился в машинное отделение.
Я опасался, что сейчас мне прикажут уйти в каюту.
К великому моему удовольствию, этого не случилось, и, говоря откровенно, никто не обращал на меня ни малейшего внимания.
Итак, я с живейшим волнением наблюдал за приближавшимися миноносцами. Они были уже менее чем в двух милях от нас и сохраняли между собой определенное расстояние, стремясь держать лодку между двух огней.
Что до «Властелина мира», то на лице его отражалось лишь глубочайшее презрение. Ведь он знал, что эти миноносцы ничего не смогут с ним сделать, - достаточно ему отдать приказ, и «Грозный» уйдет от них, несмотря на всю их быстроходность. Несколько оборотов двигателя, и судно будет вне пределов досягаемости их пушек. И уж, конечно, не в глубине озера Эри настигнут его их снаряды!…
Еще через десять минут нас отделяла от наших преследователей всего какая-нибудь миля.
Капитан подпускал их все ближе. Но вот он нажал на рукоятку сигнального прибора, и скорость судна резко увеличилась - оно так и подпрыгнуло на поверхности озера. Словно издеваясь над миноносцами, «Грозный» и не подумал повернуть назад, - нет, он продолжал мчаться вперед. Что, если он пройдет между ними и будет увлекать их за собой до тех пор, пока темнота не вынудит преследователей прекратить эту напрасную погоню?
Город Буффало уже вырисовывался на берегу. Я отчетливо различал его дома, колокольни, элеваторы. Немного дальше на северо-запад, милях в четырех или пяти, начиналась Ниагара.
Что мне предпринять в этих условиях? Плаваю я хорошо. Когда мы будем проходить мимо миноносцев, или, вернее сказать, между ними, не представится ли мне случай прыгнуть в воду, - случай, который, пожалуй, никогда больше не повторится?… Капитан немедленно прикажет вытащить меня, но, может быть, если я нырну, мне удастся от него ускользнуть. Меня заметят либо с одного, либо с другого миноносца. Если их командиры предупреждены о том, что я могу находиться на борту «Грозного», они вышлют мне навстречу шлюпку.
