Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой )
— У вас было увеличительное стекло, мистер Смит? — спросил Герберт.
— Нет, дитя моё, — ответил инженер, — но я сделал его.
И Сайрес Смит показал прибор, сыгравший роль увеличительного стекла. Он просто-напросто воспользовался двумя выпуклыми стёклами от карманных часов — своих собственных и Гедеона Спилета. Налив в стёкла воды, он сложил их и слепил края глиной. У него получилось таким образом двояковыпуклое зажигательное стекло; поймав в его фокусе пучок солнечных лучей, он направил их на горсточку сухого мха, и мох воспламенился.
Моряк посмотрел на остроумное приспособление, потом посмотрел на инженера и не произнёс ни слова. Но как красноречиво говорили его глаза! Если Сайрес Смит не стал для него божеством, то во всяком случае уже не был простым смертным. Наконец дар слова вернулся к Пенкрофу.
— Запишите-ка, мистер Спилет, — сказал он. — Запишите это в своей книжечке!
— Уже записано, — ответил журналист.
Затем Пенкроф с помощью Наба установил вертел, и вскоре искусно выпотрошенная водосвинка, словно молочный поросёнок, уже подрумянивалась на ярком огне.
Трущобы опять стали сносным жилищем — от костра потянуло теплом по коридорам; снова сложены были из камней перегородки.
Как мы видим, инженер Смит и его товарищи с пользой провели день. У Сайреса Смита окрепли силы, и он попробовал взобраться на верхнее плато. Оттуда он своим зорким глазом, привыкшим определять расстояния, долго смотрел на конусообразную вершину, на которую должны были завтра подняться. Гора эта отстояла миль на шесть к северо-западу, высота же её, как казалось, достигала трёх с половиной тысяч футов над уровнем моря. Следовательно, с вершины горы наблюдатель мог видеть на пятьдесят миль вокруг. Весьма вероятно, что тогда удастся разрешить вопрос: «Остров или материк?» — вопрос, который Сайрес Смит не без оснований считал пока самым важным.
Поужинали очень вкусно. Мясо водосвинки оказалось превосходным. Трапезу дополнили водоросли и кедровые орехи. Инженер почти ничего не говорил, его поглощали мысли о предстоящем путешествии.
Раза два Пенкроф высказывал свои соображения о том, что следовало бы предпринять, но Сайрес Смит, очевидно обладавший весьма методическим умом, только кивал головой.
— Завтра всё выясним, — твердил он, — и в соответствии с обстоятельствами будем действовать.
После ужина подбросили в очаг побольше дров, и все обитатели Трущоб, включая и верного пса Топа, крепко уснули.
Никакие злоключения не потревожили в ту ночь их мирный сон, и на следующее утро, двадцать девятого марта, они проснулись отдохнувшие и бодрые, все запаслись силами для экспедиции, от которой зависела их участь.
Приготовления были окончены. Остатками жаркого путники могли питаться ещё сутки. К тому же они надеялись пополнить дорогой запас провианта. Так как стёклышки вставили опять на своё место — в ободок часов инженера и часов Гедеона Спилета, — то Пенкроф опалил на огне тряпицу, взамен отсутствующего трута. Кремней же можно было найти сколько угодно у подножия этих скал, состоявших, несомненно, из вулканических пород.
В половине восьмого утра исследователи, вооружившись дубинками, вышли из своего становища. По совету Пенкрофа решили идти уже знакомыми местами — через лес, а возвратиться другой дорогой. К тому же это был, несомненно, кратчайший путь к горе. Итак, все двинулись к югу и, завернув за южный край гранитного кряжа, пошли полевому берегу реки, а от того места, где она поворачивала на юго-запад, углубились в лес. Нашли тропинку, уже проложенную нашими охотниками под сенью хвойных деревьев, и к девяти часам Сайрес Смит с товарищами вышли на опушку леса с западной его стороны.
Сначала шли по болотистой низине, потом почва стала сухой, песчаной: начался пологий подъём, который вёл от берега в глубь этих незнакомых краёв. Под высокими деревьями мелькали какие-то зверьки. Но не успевал Топ поднять дичь, как хозяин тотчас же его отзывал, считая, что сейчас не время охотиться, — позже видно будет. Таких людей, как инженер Сайрес Смит, нельзя отвлечь от намеченной цели, от мысли, овладевшей ими. Пожалуй, мы не ошибёмся, если скажем, что он даже не обращал внимания на характер местности, по которой они проходили, на её рельеф и природные богатства. Он поставил себе задачу взойти на гору и не хотел отвлекаться от неё.
В десять часов сделали короткий привал. Как только путники вышли из лесу, перед их глазами предстали очертания горного хребта. Самую высокую его часть составляли две конусообразные вершины. Одна была высотою приблизительно в две с половиной тысячи футов; отроги, как будто служившие ей опорой, имели какие-то странные изгибы и напоминали когти огромной звериной лапы, вцепившейся в землю. Между этими отрогами пролегали ущелья, обрывистые склоны которых поросли деревьями вплоть до усечённой вершины первой горы. На северо-восточном склоне растительность, очевидно, была менее густой, между зелёными рощицами виднелись довольно извилистые просветы, вероятно проложенные потоками лавы.
Возле первого конуса возвышался второй; слегка округлая его макушка стояла немного вкривь, словно шапка, заломленная набекрень. На её голых склонах во многих местах вздымались красноватые скалы.
Как раз на вершину этой второй горы им и предстояло подняться; и, очевидно, лучше всего было идти по гребням отрогов.
— Мы с вами находимся в горах вулканического происхождения, — сказал Сайрес Смит и двинулся впереди твоих спутников по извилистому и довольно пологому склону одного из отрогов, который вёл к первому плато.
Поверхность земли была изрезана, вздыблена, вспучена действием вулканических сил. Повсюду были разбросаны одиночные валуны, глыбы базальта, пемзы и обсидиана. Кое-где зеленели высокие хвойные деревья, — те же самые породы, что на несколько сот футов ниже покрывали дно и обрывы ущелий, сливаясь в густую чашу, непроходимую для лучей солнца.
В начале подъёма Герберт заметил свежие следы, принадлежавшие каким-то крупным животным, возможно опасным хищникам.
Пожалуй, эти симпатичные звери не согласятся по доброй воле уступить свои владения, — сказал Пенкроф. — Ну что же, мы постараемся от них избавиться, — отвечал журналист, которому уже приходилось охотиться в Индии на тигров, а в Африке на львов. — Но пока будем держаться начеку.
Путники поднимались медленно, из-за всяческих неодолимых препятствий приходилось отклоняться от прямого пути. Иногда склон вдруг рассекала пропасть, и маленький отряд должен был её обходить. Иной раз поневоле отступали, возвращались назад, отыскивая более удобное для подъёма место. Время шло, возрастала усталость. В полдень остановились в тени высоких елей около ручейка, каскадом сбегавшего по камням; к этому времени одолели только половину подъёма на первый уступ, и стало ясно, что засветло до него не доберёшься.
