Елена Чекулаева - Блистательный Париж. История. Легенды. Предания
В Нанси к тому моменту собрался целый «военный совет»: сам герцог Лотарингский, герцог Баварский — Рене Анжуйский, Жан де Дьелуар. Во имя чего он собрался? И о чем могла беседовать простая крестьянка Жанна с лидером этого «совета» герцогом Лотарингским? Вряд ли это станет когда-нибудь известно.
Тогда же, в январе 1428 года, на площади замка в Нанси Жанна... верхом на лошади приняла участие в турнире с копьем в присутствии знати и народа Лотарингии.
Если учесть, что турниры и боевые игры были исключительно уделом знати, что вокруг ристалища выставлялись щиты с гербами, осведомлявшие о составе участников, то трудно допустить, будто герцог Карл Лотарингский и знатные господа герцогства примирились бы с тем, что на боевого скакуна взгромоздили крестьянку, что она участвовала в состязании между знатными господами и была вооружена копьем, пользоваться которым могли одни только рыцари.
Из поездки в Нанси Жанна благополучно возвращается в Домреми. Почти в то же самое время жители Орлеана получают письмо от Жана, графа Дюнуа Бастарда Орлеанского (предположительно единокровного брата Девственницы), в котором содержится знаменитое извещение о том, что дева, пришедшая с Лотарингских рубежей, вскоре освободит их город. Письмо это попадает на благодатную, подготовленную почву. Вот уже некоторое время по Франции ходили странные слухи и пророчества, согласно которым страна, которую погубила женщина — Изабелла Баварская, будет вновь отвоевана женщиной. Якобы с Лотарингских земель поднимется непорочная дева (девственница), которая спасет Орлеан, а королевство будет возвращено своему подлинному государю, Карлу VII.
В ряде пророчеств, например, упоминалось, что дева придет из «Дубового леса», священного леса друидов. Надо сказать, что этот «священный лес», действительно дубовый, принадлежал Жаку Д’Арку, и Жанна часто подолгу гуляла там, особенно возле «Дерева Дам», т.е. возле дуба, у которого, по преданиям, собираются феи. Кроме того, Жанна на самом деле была девственницей. Дефект физиологического характера не позволял ей быть женщиной, о чем свидетельствовали результаты нескольких медицинских осмотров, проводимых как доброжелателями Жанны, так и ее врагами.
В появлении Девы и французский народ, и захватчики-англичане должны были увидеть промысел Божий. Английская королева, исполнявшая в то время обязанности регента, претендовала на французскую корону для своего сына Генриха VI.
Карлу VII были необходимы какие-то факты или события, подтверждавшие его права на французскую корону, по крайней мере в глазах собственного народа.
Еще до отъезда Жанны в Шинон, где в это время находился престолонаследник Карл, в Домреми из Шинона прибыл человек, о присутствии которого многие французские историки упоминают неохотно, поскольку с ним связаны весьма деликатные обстоятельства. Что же это за таинственный человек? Это Жан Колле де Вьен, королевский гонец, сопровождаемый шотландским лучником Ричардом.
Жанна, видимо, была готова, поскольку тотчас же собралась. И был создан эскорт для нее, состоящий из рыцарей, оруженосцев-дворян и лучников, — всего семь человек.
По традиции, Жанну должны были задержать стражники у ворот Шинона для выяснения личности, затем ей предстояло бы объяснение с дежурным офицером, затем — с губернатором, и только после этого ей назначили бы аудиенцию у короля, если бы, конечно, ее допустили к нему. Некоторые знатные дворяне иной раз не по одному дню дожидались аудиенции. А тут простая крестьянка. И все же Жанне не пришлось проходить через все эти процедуры. Никто не требовал удостоверять ее личность. По всей видимости, Жанну в Шиноне знали и ждали. Ждали с нетерпением. Уже на следующий вечер Луи XI Бурбонский, главный церемониймейстер королевского двора, принц крови и кузен Карла VII, в сопровождении знатных господ лично спустился из замка в город, дабы проводить гостью к королю.
Король долго беседовал с Жанной в стороне от придворных у оконного проема. После этой беседы, заставившей Карла VII радостно прослезиться, начались уж совершеннейшие чудеса.
Жанну разместили в замке, предоставив в качестве личных апартаментов башню Кудрэ. Ей определили личный штат и военную свиту! Она пока еще не совершила ничего, что доказывало бы ниспосланность с небес. В ее личном штате была фрейлина — Анна де Беллье, из высшей знати. Были паж и оруженосец, оба из очень знатных семей. Оруженосец же по совместительству состоял еще и членом королевского совета. Был также капеллан, как для принцев крови. Назначили и дворецкого, под началом которого находилась шотландская гвардия из 12 благородных кадетов. Далее — два герольда, три секретаря. Получила Жанна и конюшню из 12 лошадей: 6 парадных коней и 6 боевых. Ей предоставили право иметь свой боевой стяг, что было привилегией знатных сеньоров.
Жанна умудрилась получить золотые шпоры, которые могли носить только рыцари. Вручили ей и самые дорогие доспехи, меч ее предполагаемого отца Луи Орлеанского. Изначально этот меч принадлежал национальному герою Франции Бертрану Дю Геклену и сам по себе являлся одной из национальных святынь Франции. Специально для Жанны был выкован боевой топор с ее инициалом, увенчанным маленькой короной. Огромные суммы выделялись на ее личные расходы. Получила Жанна и герб. И наконец, Карл VII предоставил ей последнюю, совершенно невероятную привилегию. Имеется в виду «право помилования», которым Девственница один-таки раз воспользовалась. Собственно, это право мог осуществлять только сам король. За всю историю Франции данный случай, когда «право помилования» было предоставлено кому-то помимо царствующего монарха, да еще женщине, даже не исполнявшей обязанностей регента, — данный случай был единственным. И все это дочери «простого пахаря», никому не известной «ясновидящей»?
Сразу по приезде в Шинон Жанна обзавелась пышным гардеробом: в него входила очень богатая мужская и женская одежда, ткани же были цветов Орлеанской династии. Все оплатил из Лондона герцог Карл Орлеанский. Это означало, что он признавал Девственницу членом названной династии. Ее обычным головным убором был голубой капюшон, украшенный золотыми лилиями (флер-де-лис — королевская лилия). Таков был обычный головной убор принцев из французского королевского дома.
Герб Жанны говорил о королевской крови и ничего не говорил о незаконнорожденности, только намекал, так как вместо классической «темной полосы» была использована символическая композиция, расшифровка которой являлась непосильной задачей для большинства. Сведущим же людям все становилось ясно, а доказать это они не смогли бы.
