Луи Буссенар - Герои Малахова кургана
– Она хочет навести на нас пушки и мортиру! Хорош гарнизон, где командуют бабы! Смотри… берегись!
Бум! Выстрел из мортиры в двух шагах от дамы в черном. Бомба летит вверх быстро, с шумом, потом падает.
Сорви-голова и Соленый Клюв видят, что она летит на них, и одним прыжком, как лягушки, выскакивают из своей ямы.
Снаряд с дьявольской точностью падает в яму и разрывается.
В этот момент раздается выстрел из карабина. Сорви-голова делает быстрое движение и прикладывает руку к груди.
– Задело? – с тоской спрашивает его товарищ.
– Не знаю, – прерывающимся голосом отвечает зуав, – мне показалось… что-то ударило меня…
– Иди… иди скорее в яму… бомба еще глубже вырыла ее… опасности нет…
– Да, да! – бормочет Сорви-голова. бледный, как полотно.
Ползком добирается он до ямы и тяжело падает в нее. Соленый Клюв дрожит с головы до пят. заметив на красной ленточке креста, украшающего грудь его друга, маленькую круглую дырочку.
ГЛАВА III
Смерть русского героя. – Семьдесят тысяч пушечных выстрелов. – Смелость русских. – Нападения на батарею номер три. – Сорви-голова отправляется в экспедицию.– На кладбище. – Бегство русских. – Фокусничество. – Тайна.
Сорви-голова видимо слабеет. Трубач открывает свой котелок и вливает ему в рот водки.
– Выпей… это отлично! Молоко тигра! Оно воскресит мертвого!
Сорви-голова тяжело вздыхает и говорит уже окрепшим голосом:
– Мне лучше!
– Ну, снимай куртку… надо видеть, чем тебя задело!
Соленый Клюв снимает с товарища куртку, расстегивает рубашку и замечает на теле, ниже сердца, фиолетовое пятно с черными краями. Но крови нет.
– Царапина! Просто царапина! – серьезно говорит трубач.
Сорви-голова чувствует какое-то твердое тело в своем поясе, ощупывает его и вынимает пулю малого калибра.
– Вот так штучка! Какое-то игрушечное ружье… точность в прицеле, но не в ударе! Твое счастье, нечего тебе жаловаться!
– Да, но выстрел был верно направлен!
– Это – дама! Она подстерегает нас. Погодите минуточку, милая дама!
– Не убивай ее!
– Предрассудки! Потому что дама? Ну, плевать мне на дам! Она ведет себя как солдат, и я смотрю на нее как на солдата!
Во время этого короткого разговора дым снова сгустился, закрыв собой бастион и гордую княгиню. Снова начинается ожесточенная бомбардировка.
Флот также принимает участие в битве. Двадцать семь роенных кораблей открывают огонь, обстреливая укрепления, защищающие рейд. И берег, и море покрыты дымом, в котором сверкают молнии. Шум так ужасен, что кровь брызнет из ушей канониров, и многие глохнут навсегда. У русских несчастье. Убит адмирал Корнилов. Всегда впереди, верхом, он неустанно следил за бомбардировкой с Малахова кургана. Вдруг английская пуля раздробила ему левую ногу. Он падает на руки опечаленных офицеров, смотрит на них потухающими глазами и говорит:
– Поручаю вам защиту Севастополя. Не отдавайте его!
Его относят в госпиталь, где он, несмотря на все старания врачей, умер после долгой агонии.
Последние слова его были: До смерти! Защищайтесь до самой смерти!
Эта катастрофа вместо того, чтобы обескуражить русских, усилила их ярость и энергию.
Город весь в дыму и в огне.
Бастионы обрушиваются на французские батареи целым вихрем огня. Досталось и кораблям. У адмиральского корабля «Город Париж» пробит корпус, попорчен такелаж и грузовая ватерлиния. Бомба опрокидывает адмирала Гамелина, одного из дежурных офицеров и ранит двух адъютантов.
На некоторых кораблях начался пожар. Да, эти русские – бравые и смелые солдаты! Обольщаться нечего, наши дела неважны до такой степени, что генерал Тьери, командир артиллерии, приказывает прекратить огонь.
Никто не помышляет теперь о приступе, тем более что в Севастополе появился князь Меньшиков с тридцатью батальонами войска. Ночью все затихает с обеих сторон.
Каждый считает свои потери и поправляет повреждения.
Со стороны французов – триста человек убитых и раненых. У англичан – около четырехсот. У русских около тысячи человек выбыло из строя. Англо-французская армия насчитывает десять тысяч пушечных выстрелов, русская
– двадцать тысяч. Союзный флот бросил тридцать тысяч снарядов на рейд. Русские ответили шестнадцатью тысячами.
За эту бомбардировку с обеих сторон насчитывалось семьдесят тысяч пушечных выстрелов.
Русские понесли особый урон от стрелков из отряда Сорви-головы. Из них самих немногие получили лишь легкие контузии. Сорви-голова был контужен сильнее всех. Вернувшись ночью в лагерь, адский патруль был встречен поздравлениями.
Попытка была исключительно удачна, и отныне адский патруль начал свое официальное существование.
Ночью десять тысяч рабочих поправили русские укрепления, и наутро они высились грознее, чем когда-либо.
Назавтра, как и во все последующие дни, снова начинается яростная бомбардировка. Напрасно союзники роют траншеи, работают с лихорадочной торопливостью – все безуспешно.
– Это значит стараться укусить себе нос! – энергично заявляет Сорви-голове капитан Шампобер.
Несмотря на ужаснейшую канонаду, Севастополь, благодаря гению подполковника Тотлебена и патриотизму защитников, сопротивляется врагу и наносит ему жестокие потери. Зная, что наступление – лучшая защита, русские атакуют безостановочно.
Дерзкие вылазки гарнизона, неожиданность, с которой Меньшиков захватил англичан в Балаклаве и едва не истребил всю кавалерию, – все это заставило союзников призадуматься и понять, что они имеют дело с очень сильным неприятелем.
Битва при Балаклаве была коротка. Инкерманское сражение, где без помощи французов погибла бы вся английская армия, было очень кровопролитным.
Наконец, вещь очень важная и серьезно беспокоящая французский главный штаб – это факт, что система шпионства организована у русских так хорошо, что они знают все происходящее в неприятельских войсках. Движение войска, размещение батарей они знают прекрасно, даже пароль.
На другой день после Инкерманской битвы, когда все были заняты своими делами – перевязывали раны, оплакивали умерших, глубокой ночью было сделано нападение на батарею капитана Шампобера.
Впереди центрального бастиона русские воздвигли люнет с шестью пушками и наделали много хлопот и неприятностей капитану Шампоберу и его батарее.
Капитан, посетовав, обратился к Сорви-голове:
– Ты свободен и можешь распоряжаться собой, можешь маневрировать как угодно, командуя своими приятелями, не боящимися ни Бога, ни черта. Окажи мне услугу, дорогой Сорви-голова!
