Марина Москвина - Небесные тихоходы
Прошло три года, художник возвратился и расписал стену за три дня. Царь ахнул. Натуральные Гималайские горы меркли в сравнении с тем, что там было нарисовано.
— Я вижу тропинку, огибающую гору! — воскликнул восхищенный царь. — Куда она ведет?..
— Минуточку! — сказал художник. — Пойду посмотрю.
Он исчез в своем горном пейзаже и больше не вернулся.
Вот и нам тоже Алмора стала как родная, мы погрузились в ее средневековую атмосферу, ходили уже — со всеми здоровались и спрашивали: «How are you?» Мы прожили здесь счастливейшие минуты. Но в тот день, как говорят герои Киплинга, я не был человеком талисмана.
В кошмарном унынии, повесив нос, я шлепала по щиколотку в воде, вдруг остановилась и подняла голову. Из-за стеклянной двери со смехом смотрело родное и знакомое лицо, которое дома в Москве — с самым разным выражением — глядит на меня со стен моей комнаты.
У нас в семье у каждого свои кумиры. Сын Серёня развешивает повсюду Шварценеггера с выпученным глазом и металлической рукой из фильма «Терминатор». У Лёни нет кумиров, он против любых форм идолопоклонничества. А у меня — Бхагван Шри Раджнеш.
Да, сам Раджнеш возник передо мной за стеклом фотомагазинчика, «человек, наполненный божественностью», Ошо — «благословенный», «океанический», просветленный профессор философии, чьи книги я всегда читаю в трудную минуту и пою с благодарностью:
Раджнеш всегда живой,Раджнеш всегда со мной, —В горе, надежде и радости…
Ведь это к нему я всю жизнь рвалась в Индию, в его ашрам — город Пуну, где еще совсем недавно можно было увидеть его и услышать. Долго думала да гадала, как лучше добираться — на самолете или на корабле. Ой, я себя знаю, любые бы преодолела преграды, языковые барьеры, неодолимые пространства — горы, реки, овраги, долины и моря. Пешком бы с котомкой дошла…
Но я уже прочитала его историю о том, как один человек, десятки лет посвятивший поиску смысла жизни, решил отправиться к мудрецу. Тот жил в отдаленном и недоступном районе Гималаев и, поговаривали, знает, в чем кроется потаенная суть жизни. С нечеловеческим трудом, жуткими опасностями и приключениями паломник достиг высокогорной обители, вошел в хижину и увидел отшельника — тот пил чай в абсолютном покое и безмятежности.
Странник пал к ногам мудреца и задал свой наболевший вопрос:
— В чем смысл жизни?
Мудрец молчал, а его гость ждал, затаив дыхание.
— Жизнь, — проговорил наконец старик, — это текущая река.
— Что??? — вскричал наш калика перехожий в ужасном гневе. — Вы хотите сказать: годы напряженного духовного поиска, путь в Гималаи, который я преодолел исключительно благодаря моей безграничной вере в вашу мудрость, — и все это только для того, чтобы мне сказали, что жизнь — это текущая река???
Мудрец взглянул на него с величайшим удивлением и спросил:
— Вы считаете, что это не так?
…И все-таки надо было тогда тронуться в путь, не медлить, потому что теперь его больше нет с нами на Земле. Эх, посидеть бы с ним рядышком, посмотреть — как он двигается, как дышит, как улыбается, как говорит расположившимся у его ног ученикам:
— Посвятите жизнь прекрасному, не посвящайте ее отвратительному. У вас не так много времени, не так много энергии, чтобы растрачивать впустую такую маленькую жизнь. Столь малый источник энергии просто глупо тратить на злость, грусть, ненависть, ревность. Используйте его для любви, используйте его в творчестве, для дружбы, молитвы, для медитации. Чем выше вы идете, тем больше источников энергии станут доступны вам…
— Жизнь, — он им говорил, — это что-то невозможное. Ее не должно быть, но она есть. Это чудо, что есть мы, что существуют деревья, птицы. Миллионы и миллионы звезд — мертвы, миллионы и миллионы солнечных систем — мертвы. Только на планете Земля — такой маленькой, размером с пылинку, случилась жизнь. Теперь это самое счастливое место во всем мироздании…
— Не нужно никакого поклонения, никакой молитвы, — он говорил. — Но превратите обыденное в священное. Истинная молитва одна: все время чувствовать благодарность Существованию. Ведь оно предоставило вам такую возможность, о которой вы никогда не просили, ничем не заслужили, и все-таки получили ее…
— Празднование, — говорил Ошо, — вот моя жизненная позиция, и она не зависит от того, что приносит жизнь…
Жизнь принесла ему напоследок кучу разных невзгод. Ведь многие этих просветленных просто на дух не переносят. Человек просветленный, во-первых, непредсказуем. Он, как говорится, слишком много знает. Его нельзя подкупить или запугать. Он по-настоящему свободен и своей потрясающей свободой щедро одаривает всех, кого ни попадя.
— Когда кто-то готов стать учеником, — говорил Ошо, — это означает, что он готов начать великий поиск. Как я могу ему отказать?..
В Америке, в штате Орегон, фактически в пустыне, он открывает второй Международный медитационный центр, куда съезжаются тысячи учеников со всего мира. Они посадили там деревья, в пустыне расцвели розы. И каждый день, расположившись в своем знаменитом кресле, Раджнеш часами разговаривал с этими счастливцами о том о сём.
Благодаренье богу, они все записывали. Около семисот книг наговорил Ошо, одни названия чего стоят: «Жизнь. Любовь. Смех», «Медитация — искусство экстаза», «Книга тайн», «За пределами просветления», «От секса — к сверхсознанию»… Беседы о Гаутаме Будде, «Дхаммападе» и «Алмазной сутре»; о Бодхидхарме, Иисусе, Сократе… Пять томов об увлекательнейшей практике любви Шивы и Парвати из древнего тантрического трактата Вигьяна Бхайрава Тантра; о просветленных поэтах Кабире, Калиле Джебране, Калидасе, Рабиндранате Тагоре; о древних мастерах дзэн, суфиях, хасидах…
Он говорил о творчестве как о величайшем бунте, о природе ума, о памяти и воображении, смерти и бессмертии, об Абсолюте, о красоте бесформенного, неосязаемого, непостижимого — и я не знаю текстов более вдохновенных и вдохновляющих, наполненных грацией, молчанием, любовью и лучшим в мире смехом — смехом Раджнеша.
— Жизнь — это огромная космическая шутка! — не уставал он напоминать.
Он рассказывал не только притчи, но и анекдоты, брутальные, абсурдные, утонченные — дико смешные, при этом оставаясь серьезным.
Кто-то спросил:
— Возлюбленный мастер! Почему вы никогда не смеетесь, рассказывая анекдоты?
— Я их уже слышал, — ответил Раджнеш.
— Все, что вам нужно, — он им говорил, — это молчаливое путешествие в собственное существование. Я называю это медитацией, паломничеством в свое бытие. Я не даю вам никаких идеалов. Я учу вас двигаться от известного — в неизвестное. Живите интенсивно, страстно, потому что нет иного Бога, кроме жизни…
