Александр Вин - Закон королевского бутерброда
Предложенного официантом жареного окуня Глеб Никитин кушал с удовольствием. Он был действительно рад, что нечаянно встретил в далёких краях такого живописного человечка.
– Объясни мне по-русски, как тут вся эта каша с Валеркой-то заварилась, а то местные чего-то мутят или, может быть, сами ничего в этом деле не понимают. Разобраться побыстрее хотелось бы.
– Дак я с ним не очень-то и знаком.
Фил почесал пятернёй редкие рыжие кудри.
– Я ведь тут поднялся-то преимущественно на ювелирке. К яхтенным-то делам у меня отношение постольку, поскольку. Сам делаю кулоны, брошки, кольца всякие. Я же Суриковское ещё при советской власти заканчивал, так что представление об искусстве имеется. Покупаю у туземцев раковины, акульи зубы, серебряный лом мне знакомые привозят; я проволоку на станочке самодельном протягиваю, ну, для оправ там разных, для браслетов. Туристы мои произведения влёт расхватывают. Ну, и так ещё, по мелочам, чего купить, продать не отказываюсь, всё денежка потихоньку на карман капает. Вот я и говорю, в позапрошлом году один австралиец просил продать свою лодку разбитую, сам-то он срочно улетал куда-то в Европу, а тримаран мне на продажу оставил. Ну, твой Ульянов и купил у меня эту яхту. Знаю, что возился он с ней тогда много, но, вроде как довёл её до ума, руки-то есть, с корпусами он умеет работать.
Вот, собственно, и всё наше знакомство. Он здесь единственный русский, а я единственный хохол. Встретились как-то на улице случайно, пивка даже тогда не попили, так что вот так.…
После этих искренних слов Фил мельком взглянул на Глеба. Но как-то уж очень неловко и суетно.
– Да, ещё вот, в тот день, когда это смертоубийство-то произошло, они с подругой попросили меня из бара до гавани их на машине подбросить. Куролесили они вдвоём тогда сильно, она всё, пока ехала, хохотала, визжала…
А чего его искать-то? Может он на Барбуде, в какой-нибудь весёлой компашке винцо глушит? Ничего ещё пока и не знает. Девчонка-то его сама утопла, поддатая ведь сильно была…
Фил задумчиво замолчал, постукивая пальцами по стакану.
– А отель-то ты себе неплохой выбрал. В этом «Антигуа Бичкамбер» всегда артисты разные останавливаются, чиновники из Англии. По деньгам, небось, дай боже, как выходит, да?
– Слушай! – Фил, кажется, на что-то решился. – А бросай-ка ты свою гостиницу, поехали ко мне на яхту жить. Условия там все имеются, продуктов мы тебе затарим по дешёвке полный холодильник, у меня здесь связи с оптовиками есть…. Я пока это время с женой дома побуду, отдохну от своей коралловой пыли. Мастерская-то у меня на яхте, там всё оборудование, припасы, материалы кой-какие… Дома-то я бизнесом не занимаюсь, там у меня всё для респекта сделано, чтобы местные уважали. А то, давай, поехали прямо ко мне домой! Давай, чего ты?!
– Отстань, не беспокойся, у меня с проживанием всё нормально. Куда я к тебе в дом попрусь, маленького ребёнка беспокоить! А на яхту твою на экскурсию как-нибудь меня пригласишь, любопытно посмотреть, как наши люди на воде здесь устраиваются.
– Ну, как знаешь, моё дело предложить…
Ювелир поковырял ногтем доску стола.
– Про любовь-то его очередную, ну, про Валеркину-то, я краем уха тут слышал недавно. С дочкой одного местного бизнесмена он романсы крутит.… Знаю я такие временные дела, чепуха всё это! Просто смешно на них глядеть: рязанская оглобля Ромео и чумазая Джульетта! В прошлом году такая же похожая история случилась на Сан-Мартине, вот уж где помереть со смеху-то можно было! Представляешь, – Фил, действительно задыхаясь от неимоверного веселья, наклонился к самому лицу Глеба, – представляешь, школьники-то там что учудили! Парень и девка! Оба чёрные, местные, из хороших семей. Родители не разрешили им, ну, типа, сексом заниматься, а кровь-то молодая, кипит, хочется этого дела-то ужас как, ага! Вот пацан и решил устроить назло всем красивую смерть для себя, по-книжному, романтически! Придурок молодой.… Взял отцовскую лодку, небольшую такую, вёсельную. Вышел в океан. Выжрал там пригоршню таблеток, вывинтил пробку из днища. Ну, чтобы наверняка погибнуть, чтобы поняли, что он серьёзно со своей любовью-то.… Ну и, естественно, написал обо всём этом в записке предсмертной, как и полагается, красиво, с выражениями, с клятвами в вечной любви! Всё! А через неделю рыбаки местные нашли около рифов эту лодочку-то! Представляешь!? На плаву была лодка, тихонько дрейфовала себе все эти дни по течению! Корпус-то из пенопласта, чего ей тонуть-то! Только наполовину набрала в себя воды и всё, а так – на ровном киле! А в серёдке, в воде-то этой набранной, паренёк влюблённый и плавает; разложился он к тому времени, как его обнаружили, уже почти весь и обгажен был до невозможности! Вся лодка в поносе! Не тех таблеток Ромео в этот раз обожрался…. Так что, извини меня, все эти любови – чушь собачья, лажа. Проза!
За всё время, пока Фил рассказывал свою ужасно смешную историю, Глеб ни разу не поднял на него глаз.
– Мужчина с женщиной не станут читать «Отче наш».
– А чего им оставалось-то? Молиться, что ли, по-твоему!? Ну, ты даёшь! Давай-ка лучше выпьем!
И они выпили. И потом ещё раз, но уже по инициативе Глеба.
Фил не отставал от него с расспросами.
– А чего эта чёрная, Марисоль, или как её там, написала-то тебе? Что-нибудь стоящее, а? Знаю я этих обезьян, напридумывать могут всякого такого для собственной-то выгоды…
– Поверь мне, – Фил доверительно наклонился к Глебу. – Девчонка чего-то подозрительно мутит.… Вполне возможно, что именно она грохнула эту «простигосподи» и твоего приятеля.
Капитан Глеб не успел ничего ему ответить. Лицо Фила опять напряжённо сморщилось.
– Русский?
Около их столика покачивались два негра и один белый. Большой Брат упрямо повторил свой принципиальный вопрос, настойчиво глядя исключительно на Глеба.
– Признавайся, ты же русский, тебя вот он узнал.
Большой Брат положил руку на плечо своего бледнолицего собутыльника. Тот еле устоял на ногах.
– Его звать Харри, а это…, это мой друг, он из Флориды.
Закрывая рот ладошкой, Фил прошептал в сторону Глеба: «Осторожней, не груби ему особенно, он из банды «Белых платков», с севера…».
Большой негритянский Брат мрачно продолжил.
– Русский, научи меня правильно пить водку! И моего друга тоже.
Друг нежно икнул.
Глеб Никитин задумчиво оценил возможные перспективы отказа.
– А настоящие напитки здесь есть?
Неровным взмахом огромной руки здоровяк дал сигнал бармену. Тот мгновенно достал из-под стойки до омерзения знакомую бутылку…
«Спирт „Ройял“, перестроечный, определённо польский. Полтора литра. Откуда здесь эта дикая старинная отрава?!»
