Тур Хейердал - В поисках рая
Было уже поздно, когда мы неохотно прервали разговор о сокровищах и побрели с нашей ношей вверх по долине. Придя домой, мы высыпали черепа под нары — единственный тайник во всей лачуге.
А на следующий день приступили к организации похода за кладами. Капитаном назначили звонаря, подобрали команду, лодку. Оставалось дождаться благоприятного ветра…
Однажды Лив разбудила меня среди ночи и шепотом сообщила, что в комнате кто-то есть. Но я лежал на краю нар и при свете луны отчетливо видел, что наша лачуга пуста.
— Я слышала какой-то шум, — настаивала Лив.
Я успокоил ее — дескать, это ворочаются людоеды под нашей кроватью — и закрыл глаза.
Но тут мы оба вздрогнули. Действительно, послышался шум — и действительно под нарами! Мы взглянули под кровать. И усомнились в своем рассудке…
Три черепа, лежа в кучке, кивали и качались, постукивая челюстями. Никакой живой людоед не придумал бы более дьявольской пляски! Мы оцепенели…
Вдруг Лив взвизгнула; в тот же миг через всю комнату метнулась черная тень и юркнула в щель в стене.
Маленькая безобидная крыса, которая пробралась сквозь затылочное отверстие в один из черепов, была виновницей переполоха!
Казалось, заколдованные лунным светом деревья колышутся от смеха, глядя на нас…
А через несколько дней примчался верхом молодой парнишка и сообщил, что в заливе бросила якорь "Тереора".
Старик Брандер пригласил нас на пир — и очень удивился, что мы не собираемся уезжать. На одном из коралловых атоллов на юге кто-то рассказывал ему, что мы поражены слоновой болезнью и ждем не дождемся, когда придет корабль. А мы, оказывается, в полном здравии и довольны своей жизнью! Брандер был от души рад за нас.
Среди пассажиров шхуны был французский художник Алло. Он делал зарисовки райского края и его обитателей. Мы сразу узнали Алло — он был вместе с нами на борту "Комиссара Рамеля". Теперь он сошел на берег, чтобы посмотреть на наш домик, но тотчас удрал обратно на шхуну, боясь, как бы комары не занесли ему какую-нибудь заразу. Тщательно вымывшись с головы до ног, художник принялся натирать каждую ссадину и царапину мазями собственного приготовления.
— Здешние острова — ад, сплошные бациллы, — ворчал он. — При первом же удобном случае уносите отсюда ноги.
И Алло сел в удобный шезлонг делать новые зарисовки обетованной страны…
Настала пора «Тереоре» уходить. На какой-то миг мы словно ощутили беспокойное дыхание большого мира. Когда-то еще она придет опять…
Король Тур Фату-Хивский. Корона на голове Хейердала — ценное древнее изделие. Она собрана из перламутра и черепаховых пластинок. С помощью крысиного зуба на ней вырезаны гротескные изображения боговНа опушке тропического леса. Мы направляемся в глубь острова"Ночная вода" принимает гостейПатер Викторин, французский католический священник; справа — Пакеекее, местный священник протестантНаши Фату-Хивские друзья. Местные жители совмещают в себе признаки многих расПод вечер на нашу "дворцовую площадь" пришел звонарь. В руке у него было несколько рыб. Раз возобновилась рыбная ловля, значит море успокоилось!
И пока Лив готовила на очаге праздничный обед, я стал расспрашивать Тиоти, когда же состоится поход. Звонарь почему-то все время ерзал и почесывал себе спину… Скверный признак: не иначе что-то стряслось. В конце концов мне удалось выжать из него, что с «Тереорой» на остров явился отец Викторин, французский католический священник. Он уже много лет объезжал острова, пекясь о своей пастве, и сейчас на некоторое время поселился в деревне Омоа.
Узнав, что в дебрях живут двое белых, которые к тому же подружились со священником-протестантом, отец Викторин воспылал к нам непримиримой ненавистью. Скольких трудов ему стоило обратить в истинную веру всех местных жителей, не считая двоих, а теперь его достижения под угрозой! Островитяне увидят, что белые — протестанты, и, чего доброго, переменят веру! Отец Викторин хорошо помнил, что произошло на острове Такароа. Там было триста католиков, по стоило явиться миссионеру-мормону, как двести девяносто восемь островитян стали мормонами, и остался один католик и один протестант, на каждого из которых приходилось по огромной дощатой церкви. На тихоокеанских островах борьба за души смуглых жителей велась не на жизнь, а на смерть… Побеждал наиболее щедрый священник, который строил самую роскошную церковь. Впрочем, души не очень сопротивлялись. Для островитян весь смысл посещения церкви сводился к тому, чтобы щегольнуть там своими лучшими нарядами. Явиться на службу без шляпы здесь неприлично. Праздничная обстановка, пение — все это делает храм божий единственным увеселительным заведением на острове.
В первой же своей проповеди отец Викторин ополчился против нас. Дескать, мы протестанты, басурманы. Дескать, не грех и соврать нам, обмануть нас, сделать все, чтобы отравить нам жизнь. Никаких подарков нам давать не надо, а зайдет речь о покупке чего-нибудь — драть с нас втридорога. И складывать товар возле дома, ни в коем случае не переступать порога нашей лачуги. Он уговаривал прихожан следить за каждым нашим шагом: ведь неспроста мы поселились одни в лесу — наверное, задумали что-нибудь недоброе…
Островитяне выходили из церкви в отличном настроении. Можно ли придумать более легкий и приятный способ заработать путевку в царство небесное!
— Вот так же он все эти годы преследует меня и Пакеекее, — объяснил звонарь. — Стоит ему явиться на остров, как вся деревня восстанавливается против нас. Даже разговаривать с нами не хотят. Ничего, скоро уедет, и они позабудут его наказы…
Мы были вне себя. Меня так и подмывало пойти в деревню и вздуть этого негодяя в черной сутане. В этой глуши у нас вдруг появился серьезный враг — белый, которого мы до тех пор и в глаза-то не видели! Какая несправедливость! Разве мы покушались хоть на одну из его душ?..
