Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард
Собаки у аборигенов были прежде большой редкостью и у жителей горных районов ценились очень высоко. Когда один из европейцев привез с собой большого рыжего ирландского сеттера, местные жители стали выпрашивать у него пучки собачьей шерсти. Они подмешивали ее в корм своим невзрачным и низкорослым собачонкам, чтобы у тех родились стройные и породистые щенки, похожие на собаку белого. Кстати, хозяину собаки пришлось раздать несколько прядей и своих собственных белокурых волос, которые использовались, видимо, с аналогичной целью.
Ловец диких зверей Фред Майер в 1940 году охотился в горах Вейланд. Аборигены, которые до тех пор никогда не видели европейцев, охотно ему помогали. Но когда Майер собрался увозить клетки с пойманными зверями на побережье, аборигенов охватил страх и смущение. Они вообразили, что вслед за отловленными пленниками последуют из леса все остальные их сородичи и здесь уже не на кого будет охотиться.
Между прочим, добывать райских птиц не так трудно, как поначалу может показаться. У самцов есть определенные места для брачных игр. В период размножения они посещают их ежедневно, чтобы потанцевать и покрасоваться друг перед другом роскошным оперением и, разумеется, таким образом привлечь самок. Одни виды райских птиц танцуют на земле, а другие на ветвях в кроне деревьев. А поскольку место для этого они всегда используют одно и то же, то кора на таких ветках от непрестанного топтания бывает отполирована до блеска. Охотники устраивают себе засидку в кроне соседнего дерева и караулят там свою добычу. Стреляют из лука с близкого расстояния. Стрелы обычно делаются из бамбука, концы их бывают расщеплены на три острия, которые предварительно обжигаются на огне.
Что же касается охоты на древесных кенгуру, опоссумов и кускусов, то тут главное — обнаружить этих животных. А коль скоро они уже найдены, поймать их не составляет труда: животные эти очень медлительны, так что обычно их даже не убивают, а ловят, привязывают к палке и так приносят домой. Там их тоже не сразу убивают, а выдерживают живьем по нескольку дней в ожидании какого-нибудь праздника. Таким способом мясо животного сохраняют в свежем виде, несмотря на высокую температуру воздуха. Подобным же образом поступают со змеями. Особенно охотно здесь ловят и поедают зеленого питона (Chondropython viridis). Эта травянисто-зеленого цвета змея удивительно напоминает бразильского собакоголового удава; детеныши ее бывают ярко-желтого и даже красного цвета.
Охотятся аборигены и на казуаров. У новогвинейского казуара в отличие от австралийского на шее нет кожных складок, и голые участки на ней ярко-василькового цвета. Птенцов казуара отлавливают и выращивают в неволе. Очень часто их можно увидеть бегающими по деревне подобно домашним курам. Но с возрастом эти крупные птицы, высотой больше метра, становятся опасными. Ударом ноги казуар легко может ранить и даже убить ребенка или домашнюю свинью. Поэтому их запирают в специальные домики или загоны. Хозяин своими руками никогда не убьет такого прирученного казуара, он всегда попросит сделать это кого-либо из своих друзей, сам же потом еще долго грустит о нем. Из бедренных костей казуара изготовляют рукоятки для кинжалов, из тонких косточек крыльев — швейные иглы, черные, блестящие перья идут на головные уборы, а из когтей делают наконечники для копий.
В прежние времена мужчины какой-либо деревни, украшенные перьями райских птиц, собирались иногда где-нибудь на вершине холма и начинали всячески ругать и поносить воинов соседнего племени. Эта ругань продолжалась обычно до тех пор, пока возбуждение не достигало предела и не разряжалось перестрелкой или набегом на соседнюю деревню. Такие «ругательные» войны могли продолжаться целыми днями, как перед Троей во времена Гомера. Но как только падали первые убитые с той или другой стороны, все успокаивались и расходились по домам. Однако за погибших полагалось мстить, и для этого следовало подстеречь и убить кого-либо из родственников убившего.
Сегодня эти кровавые времена отошли в прошлое, и люди из еще недавно враждовавших деревень и племен сходятся вместе на грандиозные танцевальные празднества. Раньше такое невозможно было себе даже представить. А теперь дружелюбно покачиваются и прыгают друг перед другом белые глиняные маски, громадные парики из цветов, прикрепленные на голове горшки с дымящимся огнем и, конечно, великолепные головные уборы из перьев райских птиц. Лица и тела раскрашиваются сейчас гораздо ярче, потому что в любой лавчонке можно по дешевой цене купить театральный грим самых кричащих тонов.
Точно так же, полуодетыми, ярко раскрашенными, во всех своих «драгоценностях», являются аборигены и на церковную службу, поскольку католическая церковь требует по воскресеньям одеваться в свои лучшие наряды.
Мужчинам при обращении в католическую веру приходится оставлять себе только одну жену, а от остальных отказываться. Судьба тех, которых прогоняют, обычно бывает плачевна.
Мы, европейцы, пресыщенные цивилизацией и техникой, часто спрашиваем себя: станут ли эти «люди каменного века» счастливее от того, что мы пошлем их в школу и отправим заседать в парламенте? Но одно совершенно бесспорно: существование коренных жителей Новой Гвинеи было до самого последнего времени крайне бедственным. Болезни, страх, голод преследовали их всю жизнь. Естественно, у них есть стремление улучшить условия своего существования, освоить достижения современной культуры и техники, познакомиться с различными машинами и прочими удивительными изобретениями нашего века.
На Новой Гвинее, к счастью, не было вековой колонизации и рабства, через которые пришлось пройти народам африканских стран. На Новой Гвинее все сложилось иначе. Здесь от «открытия» острова до его самоуправления прошло исторически совсем немного времени, и будем надеяться, что скоро народ этой страны вступит на путь самостоятельного развития.
Глава седьмая
Эму проигрывают войну
Можно нисколько не сомневаться, что эму со временем проиграют войну, которую ведут с ними люди, даже несмотря на то, что сейчас обстоятельства кое-где складываются в пользу этих больших нелетающих птиц. В отдельных районах эму даже выигрывают сражения. Но на островах Тасмания и Кинг, а также во всех населенных областях, расположенных вблизи побережья, они уже начисто истреблены.
Чем же провинилась эта вторая по величине в мире птица? А вот чем. Эму обвиняют в том, что они выпивают воду, предназначенную для овец и рогатого скота. Кроме того, они еще топчут посевы пшеницы и склевывают массу зерен. Числятся за ними и другие прегрешения. Так, в случае погони эму без труда перескакивает через ограды из колючей проволоки, вместо того чтобы с размаху на них кидаться и там запутываться (как это делают объятые страхом кенгуру). И даже если молодые эму едят в основном саранчу и гусениц, это не может их оправдать, потому что взрослые птицы все равно питаются различными травами и ботвой, которые в Австралии, как известно, должны расти только для овец…
Вот потому и получилось, что все разнообразные виды и подвиды эму, обитавшие прежде по всей Австралии, бесследно исчезли и до наших дней дожил только один обыкновенный эму (Dromiceius novaehollandiae). От многих вымерших видов не сохранилось даже скелетов или хотя бы перьев, которые можно было бы экспонировать в музеях.
За планомерное уничтожение этих птиц взялись даже в таком малонаселенном штате, как Западная Австралия. За тридцать прошедших лет борьба не дала каких-либо ощутимых результатов, и в конце концов было решено бросить против «коварного врага» современные средства уничтожения. Сказано — сделано. Теперь злоумышленникам не уйти от суровой расправы! Вышло постановление, по которому отныне на территории Западной Австралии эму разрешается пастись только на небольшом клочке земли в несколько сот квадратных километров на самой юго-западной оконечности материка. Вот тут уж, Бог с ними, пускай живут. Но к сожалению, эму-то неграмотные и постановления не читали. Они продолжали беззаботно нарушать границу и залезать в запретную зону.
