У Земли на макушке - Владимир Маркович Санин
Однако отступать некуда, и я погрузился в ИЛ-18, следующий рейсом Москва — Черский. Хотя этот рейс значительно менее популярен, чем Москва — Симферополь, все места были заняты. Это меня устраивало. Значит, сбор материала можно начинать уже в самолете. Я непринужденно прошелся по салону, высматривая жертву, и встретился взглядом с молодым человеком в унтах и видавшем виды свитере грубой вязки. Мы пошли на сближение. Его звали Виктор. Некоторое время я сооружал вокруг него изгородь из наводящих вопросов, а потом не выдержал и грубо спросил:
— Белых медведей видели? Моржей, тюленей?
— Видел, чего там, — прямо ответил Виктор.
— Где? — заорал я, вытаскивая блокнот. Но записывать мне ничего не пришлось, Виктор видел медведей и моржей в кинотеатре «Новости дня», но мечтает увидеть их живьем: таково задание его редакции.
Мы вдвоем пошли по рядам и уже вместе набросились на пожилого полярника, дремавшего в своем кресле. Мы потребовали, чтобы он рассказал о своих приключениях. Полярник задумался.
— Припоминаю один случай, — наконец проговорил он, — как-то в Нигерии мне пришлось брать интервью у…
— Вы тоже корреспондент? — простонали мы.
— Разумеется, — удивленно ответил он. Мы с Виктором решили не тратить больше времени на бесплодные расспросы и, подходя к очередному пассажиру, спрашивали:
— Из какой вы редакции?
— Но как вы узнали? — поражались попутчики. Мы с Виктором горько улыбались друг другу и отходили. Встревоженные корреспонденты шли вслед за нами и, разобравшись в ситуации, хором декламировали:
— Из какой вы редакции?
Очередной корреспондент вскакивал и представлялся. Вскоре обнаружилось, что в самолет затесалась белая ворона: один пассажир с тупым упрямством утверждал, что он якобы не корреспондент. Все возмутились — настолько нелепым и надуманным выглядело это отрицание. Можете представить себе наше удивление, когда выяснилось, что этот самозванец и в самом деле не корреспондент! Он оказался редактором газеты и летел обмениваться опытом.
Таково первое удивительное происшествие, случившееся со мной по дороге на Север. Могут сказать, что в его изложении я частично отошел от жизненной правды, но каждый может легко убедиться в искренности этого рассказа, опросив моих попутчиков (Их фамилии и адреса вы запросто найдете в «Мосгорсправке» (В. С.).).
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Я вылетел из Москвы днем, а спустя четыре часа с изумлением обнаружил, что нахожусь за Полярным кругом, у берегов Карского моря. Отсюда наш самолет совершил еще два прыжка и приземлился на косе невдалеке от устья Колымы.
Шаркая огромными унтами и согнувшись под тяжестью шубы, я спустился на суровую землю Крайнего Севера, готовый к борьбе не на жизнь, а на смерть с лютым холодом. Старожилы не припомнят таких морозов в декабре — было около нуля. Пока я ворочал мозгами, осмысливая этот факт, меня прошиб пот, и, когда я добрался до квартиры Соколова, с меня текли ручьи, стекая в Колыму и грозя растопить лед. Так что первое впечатление от Севера сложилось такое: благодатный и теплый край, в котором лишь из-за головотяпства отдельных товарищей не произрастают субтропические культуры.
Однако первое впечатление, как уже догадался проницательный читатель, оказалось ошибочным. Между прочим, как и вообще все первые впечатления. Я с недоверием отношусь к рассказам о необыкновенно проницательных людях, которые с ходу все понимают, одним взглядом метко оценивают — словом, с умным видом скользят по льду. То ли дело геологи. Они никогда не доверяют поверхности, обманчивой, как слой косметики: кто знает, что под ней спрятано! «Не доверяй первому впечатлению!» — таково мое правило, которого я редко придерживаюсь, из-за чего сплошь да рядом попадаю в глупейшие положения. Но зато я силен пониманием этой слабости и горжусь своей самокритичностью. Кстати, самокритичность не такая уж невыгодная штука, какой она кажется на первый взгляд. Я знаю одного человека, который всю жизнь только и делает, что совершает ошибки. Любой другой на его месте лез бы вон из кожи, чтобы свалить их на плечи товарища по работе, но мой знакомый не таков. На каждый свой промах он набрасывается с таким негодованием, так беспощадно себя бичует, что все приходят в умиление. И никого не удивляет, что после очередного провала его справедливо повышают в должности, потому что на такого человека можно положиться. Он провалит — но он и признает. Последний раз я видел этого славного парня после особенно крупной ошибки, совершенной под его руководством. Он был в приподнятом настроении: на новом посту ему полагается персональная машина.
Поселок Черский, который стал моей базой, находится неподалеку от Восточно-Сибирского моря. Свое название он получил в честь крупнейшего ученого и революционера, имя которого с уважением произносят на Севере. В Черском расположен известный в Арктике коллектив полярной авиации, обслуживающий дрейфующие станции, острова, населенные пункты и предприятия Северной Якутии и Чукотки. Сюда приходят заявки на самолеты — часто весьма неожиданные. Например, бухгалтер одного глубинного совхоза, закончив годовой отчет, требует, чтобы за ним выслали самолет. Или охотник, который на собаках привез груз ценного меха, желает отправиться домой в полном комфорте. И ему удается то, чего в свое время не добился Остап Бендер: из своей выручки — весьма, кстати, солидной — охотник покупает рейс, приземляется в двух шагах от родного дома, и на землю величаво, как облеченные высоким доверием послы, сходят слегка ошеломленные неслыханной честью собаки. Дорого, зато красиво и современно.
В Черском несколько сот одно- и двухэтажных домов (в основном деревянных); жителей обслуживают пять шесть магазинов, несколько различных ателье, два клуба, две больницы, две школы и одно отделение милиции. Водопровода и канализации пока еще нет — вечная мерзлота! — и по субботам автоцистерны развозят по домам воду из Колымы. Жители выбегают с ведрами и запасаются водой на неделю: заполняют огромные крашеные бочки, которые стоят в каждой кухне. В продовольственных магазинах практически есть все необходимые продукты, хотя меня удивили высокие цены на овощи и фрукты. Я понимаю, что доставить мандарины из Грузии в Черский сложнее, чем в Москву, но и жизнь за Полярным кругом менее комфортабельна, чем в столице. Что-то здесь недодумано.
Если в Черском кинешь камень в собаку — попадешь в собаку. По числу собак на душу населения Черский должен занимать одно из первых мест в мире. На всех улицах, во дворах и в подворотнях лежат, сидят и облаивают друг друга настоящие полярные псы, с могучими лапами и шкурами, которые не прошибет никакой мороз. Целыми днями они бродят на свежем воздухе, нагуливая аппетит. Когда меня, неискушенного новичка, впервые окружила дюжина здоровенных
