Фредерик Кук - Мое обретение полюса
Вернувшись с Аляски, Ф. Кук познакомился в Нью-Йорке с неким Джоном Брэдли, молодым миллионером, владельцем известного Бич-клуба и казино в Палм-Бич (Флорида). Брэдли, будучи членом Клуба исследователей и страстным охотником, предложил Ф, Куку организовать охотничью поездку в Гренландию. В этой книге Ф. Кук пишет: «…только в Анноатоке (эскимосское селение на севере Гренландии, — В. К.), убедившись, что складываются благоприятные обстоятельства, я окончательно решил идти к полюсу и сообщил о своем намерении мистеру Брэдли» (с 43). В этих условиях принятие решения на месте по результатам рекогносцировки и оценки ситуации на местности представляется единственно верным, однако американское общество и пресса той поры восприняли решение Ф. Кука по-своему. Когда Брэдли вернулся в Америку, он привез секретарю Арктического клуба (организация, поддерживавшая и финансировавшая экспедиции Р. Пири) Г. Бриджмену следующее послание: «Дорогой Бриджмен! Я избрал новый маршрут к полюсу и остаюсь, чтобы попытаться пройти им. Этот маршрут через Бьюкенен-Бей и Землю Элсмира, на север проливом Нансен и далее по полярному морю представляется мне очень удобным. До 82" мне будут встречаться животные для отстрела; здесь есть эскимосы и собаки. Итак, к полюсу. Мистер Брэдли расскажет все остальное; Поклон всем. Ф. А. Кук».[6]
Реакция Бриджмена была предельно четкой: «Тайные сборы экспедиции Брэдли вызвали удивление людей, уважающих честь и соблюдающих правила игры».[7] Столь же недвусмысленной была и реакция самого Пири, опубликовавшего в мае 1908 г. в «Нью-Йорк таймс> статью, в которой он обвинил Кука в нарушении полярной этики и подверг его уничтожающей критике за то, что Кук осмелился воспользоваться услугами эскимосов, которых, судя по публикации, Пири считал своей собственностью. (Об этом подробнее Кук пишет в своей книге на с. 394.) Несомненно одно — истоки конфликта находились отнюдь не в Арктике. Арктика их только обнажила. По сути конфликт был социально-общественный, поскольку американское общество не могло решить, кому отдать предпочтение — представителю привилегированной государственной организации ВМС США или одиночке, романтику и даже не стопроцентному американцу. Есть основания считать, что социально-общественный характер конфликта определил ход столь беспрецедентной в истории исследования Арктики дискуссии о приоритете в достижении Северного полюса и ее развязку. Не вдаваясь в детали, отметим три обстоятельства, сыгравших особую роль в судьбе Ф. Кука. Во-первых, Ф. Кук не смог представить полевые записи астрономических наблюдений, которые он, отплывая из Анноатока в Европу, оставил Г. Уитни и которые позднее таинственно исчезли (подробнее см. в кн.). Во-вторых, его спутники эскимосы Этукишук и Авела свидетельствовали на учиненном людьми Р. Пири допросе, что в походе к полюсу они почти постоянно находились в пределах видимости суши. Это сделали своим основным аргументом противники Ф. Кука. Можно представить, что отвечали эскимосы людям Пири, если они воспринимали поход на полюс как причуду белого человека, странную, с их точки зрения, опасную, но хорошо оплачиваемую. (Об этом пишет П. Фрейхен[8] — ярый сторонник Р. Пири.)
В-третьих, обвинение Р. Пири своего потенциального соперника в фальсификации путешествия еще в телеграмме с Лабрадора («…не принимайте всерьез версию Кука. Сопровождавшие его эскимосы говорили, что он не ушел далеко на север от материка. Их соплеменники подтверждают это.») до знакомства с его отчетными материалами, что не имеет прецедента в истории географических открытий.
Русские издания той поры хорошо передают атмосферу конфликта на основе западных источников, и цена многим приведенным ниже суждениям, прямо скажем, невысока. Так, например, английская «Дейли кроникл» ставит под сомнение сообщение Кука о наблюдавшихся им температурах только потому, что Пири в том же районе, но в другое время приводит иные данные, отличающиеся всего на 9 "С. «Дейли мейл» обращает внимание читателей на разницу во времени, которая наблюдается у претендентов в их маршрутах к полюсу, совершенно произвольно трактуя начало маршрута, и т. д. «Нью-Йорк Америкэн» прямо обвиняет Кука в краже собак и запасов Пири, повторяя аргументацию и стиль статьи Пири из «Нью-Йорк таймс». Некто Р. Келли, участник экспедиции Пири 1891–1892 гг., заявляет: «То, что я знаю об экспедиции Пири и о полярных областях, заставляет меня думать, что Кук — жертва галлюцинации»[9] Здесь приведена только частица из словесной лавины, обрушившейся на неискушенных читателей после возвращения Кука и Пири в цивилизованный мир. Отметим только, что характер публикаций в американской прессе заставил русских издателей той поры насторожиться. В русских изданиях того времени[10] происходящее комментировалось в следующих выражениях:
«События принимают характер уголовного романа, где истина теряется во всевозможных интригах» (с. 18). «Американские ученые находят, что тон, в котором ведется «спор о полюсе», не соответствует научному достоинству. И грустно смотреть на этих двух людей, которые вернулись в цивилизованный мир, чтобы с таким озлоблением наброситься друг на друга» (с. 76). «Было бы лучше, если бы американцы подождали доказательств, представленных каждым противником, и мнения на этот счет ученых, которые сумеют лучше, чем кто-нибудь, разобраться, на чьей стороне правда» (с. 81).
Простим же русским издателям их наивное заблуждение, потому что ученые ни в какой степени не контролировали разгул циничного и необузданного газетного джинна, выпущенного из бутылки и с равной силой обрушившегося и на проблески истины, и на общественную совесть, и просто на остатки здравого смысла. В создавшейся обстановке ученые не могли ни повлиять на прессу, ни защитить репутацию и достоинство полярных исследователей, так как их голоса потонули в реве газетной бури.
Ничего не изменила позиция и Ф. Нансена, заявившего, что следует дождаться более веских доказательств. Р. Амундсен, отправляясь в 1910 г. к берегам Антарктиды, не стал связывать себя какими-либо обязательствами и просто констатировал, что полюс достигнут. Французские географы объявили о своем нейтралитете, предупредив, что если кто-нибудь из претендентов появится в Париже, то приема в Географическом обществе не будет. Весьма своеобразно поступил в Англии Р. Скотт, посчитавший, что «Пири следует поздравить с утверждением своего первенства в достижении Северного полюса».[11]
Выжидательная позиция ученых была вызвана тем, что этот конфликт затронул слишком многое, и в первую очередь репутацию полярных исследователей в глазах общества, их способность предпочесть истину успеху. Для того чтобы ученые смогли установить истину, им нужны были факты о природе Центральной Арктики, но их тогда было еще крайне мало. По этим причинам конфликт, возникший, казалось бы, на почве отвлеченных научных споров, с каждой неделей все больше перерастал в грандиозный общественный скандал.
