Ханс Майбаум - Сирия - перекресток путей народовм
Взгляд скользит над морем домов, устремляясь к опоясывающей Дамаск широкой зеленой зоне — Гуте, сады и поля которой дают по нескольку урожаев в год. Дамаск (особенно Гута) — дар Барады. Разветвляясь на бесчисленное множество каналов и канальцев, она обводняет местность, насколько у нее хватает сил, и, полностью исчерпав себя, пропадает в песках пустыни.
Сирийцам нравится, когда им говорят, что их столица — самый древний город на земле. Он действительно относится к древнейшим из населенных мест мира. Название Димашк (Дамаск) встречается уже в египетских текстах 18-й династии (примерно в 1500 году до н. э.) и на ассирийских табличках. Книга «Бытия» Ветхого завета, которая относится к числу древнейших исторических книг, в сообщении о поражении царей Содома и Гоморры касается этого города.
Согласно официальной статистике, в Дамаске проживает 850 тысяч жителей. Но что такое официальная статистика, да еще на Востоке! В лучшем случае это 850 тысяч зарегистрированных сирийцев. Но поскольку многие жители сельской местности уходят в город в поисках лучшей работы и более высокого заработка, то для достижения своих целей они находят пути и средства вопреки желанию властей. Естественно, что осуществление контроля над плотностью населения в городских жилых кварталах и регистрация жителей наталкиваются на некоторые трудности. Поэтому, надо полагать, настоящее число жителей в Дамаске давно перевалило за миллион.
Мысль о том, что на том самом месте, где я сейчас стою, много тысяч лет назад так же стояли люди и смотрели вниз на город, размышляя о жизни его обитателей, об их радостях и нуждах, как-то по-особому волновала меня. Конечно, десять тысяч лет по сравнению с возрастом пашей земли — четыре миллиарда лет — лишь миг. Даже если бы история человечества началась примерно миллион лет назад, и то десять тысяч лет — всего сотая часть. Тем не менее сколько надежд, сколько счастья, разочарований и боли довелось испытать людям за это время. И чему только по научилось прилежное человечество: возделывать землю, приручать и делать полезными животных, добывать и обжигать глину, излагать письменно свои мысли и уметь читать написанное, прясть шерсть и шить одежду, выплавлять и закалять металл. Но одновременно они научились и уничтожать себе подобных и усовершенствовали технику уничтожения своих жилищ и самих себя. Роду человеческому понадобились тысячи лет, чтобы освоить планету, на которой он живет; прошло еще две тысячи лет — и он научился покидать свою планету и снова на нее возвращаться. Вместе с тем ему удалось открыть такую гигантскую силу, которая способна ее уничтожить. Если человечество хочет и дальше жить, оно должно наконец исключить войну как средство решения спорных вопросов, а также ликвидировать режимы, извлекающие из нее пользу. И только тогда человечество вступит в свою настоящую историю, а все прошедшие тысячелетия станут его предысторией.
Арабский вариант легенды об убийстве Авеля рассказывает, что Каин, не зная, как поступить с мертвым братом, водрузил его на плечи и носил его так сорок лет (данные о времени, разумеется, значительно колеблются), пока не увидел, как с неба упали два ворона и стали бороться. Один из них убил другого и зарыл. Каин воспринял увиденное как знак волн божьей. Он выкопал яму, положил в нее Авеля и засыпал его землей. Так совершилось первое захоронение. Это место также можно посетить.
Я уезжаю из Дамаска по дороге, ведущей на Бейрут. Меня сопровождает Ахмед Кош, молодой сирийский учитель, который хорошо знает обычаи и нравы своей родины и имеет многочисленных родственников. Обрывистые скалы поднимаются по обеим сторонам узкой долины. Ни кустика, ни травинки не растет на гребне горного хребта. Но дорога, пересекающая несколько предместий и затем сворачивающая со своего основного направления, идет вверх по течению Барады через сочно-зеленые долины. Ее сопровождают рельсы узкоколейки, соединяющей Дамаск с Бейрутом. Расстояние между обоими городами по воздуху составляет всего 80 километров, а длина железнодорожного пути, пересекающего две высокие горные цепи — Антиливан и Ливан, — почти вдвое больше. Поезду нужно для этого 10 часов, не удивительно, что большинство предпочитает автомобиль.
Наша машина обгоняет поезд. Сегодня пятница, у мусульман праздничный день. Тысячи жителей столицы используют свободные дни, чтобы выехать в зону отдыха — Зебдани, курортное место, расположенное недалеко от Дамаска на высокогорном плато, зажатом между голыми горными хребтами Антиливана. Хотя ореховые деревья на железнодорожной насыпи и зачастую скалы, сквозь которые проложена дорога, находятся в опасной близости от рельсового пути, сотни молодых людей висят на наружных стенках вагона, стоят на подножках, выступающих наружу, судорожно ухватившись за открытые окна. Никто не пытается воспрепятствовать такому легкомыслию, да это и не возымело бы действия. Сначала я подумал, что вагоны переполнены. Ничего подобного! Ахмед показал на пустые купе. Это волнует и веселит, потому что рискованно. Молодые люди, смеясь, машут нам, а когда поезд поровнялся с абрикосовой рощей, оттягиваются на руках особенно далеко, чтобы сорвать с веток плоды; некоторые спрыгивают на повороте: отсюда им ближе добираться в свою деревню. Ну что может случиться! Все в руках Аллаха! Ну а если что и произойдет, то это судьба. «И в несчастье проявляется воля Аллаха», — цитирует Ахмед из своих запасов пословиц.
Два локомотива тянут поезд. Я думаю, один только для того, чтобы свистеть, что он и делает почти непрерывно: машинисту, вероятно, доставляет удовольствие и пассажирам тоже. К радости машиниста, мы довольно долго едем вровень с поездом. Ахмед показывает табличку на паровом котле, которая заставляет меня застыть в немом почтении. «Хемниц 1896», — читаю я с благоговением.
Дорога пролегла через живописные деревни, утопающие в зелени тополей, апельсиновых, абрикосовых и ореховых рощ, взбирающихся по крутому склону горы. Такое расположение позволяет жителям видеть местность далеко вокруг над крышей живущего ниже соседа. Крыша эта служит для просушки белья или зерна, а летом на пей спят. Еще 35 километров — и мы подъезжаем к деревне Сук-Вади-Барада (Базар на реке Бараде). Отвесные голые скалы окружают долину. На одной из вершин, на высоте 1200–1400 метров, поднимается белый купол мавзолея — могила Авеля. Здесь, так говорит легенда, Авель, наконец, обрел покой.
Путь к вершине горы нелегкий. От машины требуется многое. Мы рады, когда наконец добираемся до цели. И здесь тоже каменная стена, внутри которой два больших помещения. Могила длиной 6 метров и шириной 1 метр покрыта плотным слоем ковриков и платков — зеленых, желтых, красных.
