Жюль Верн - Возвращение на родину
— Наталис, — сказал он мне изменившимся от негодования голосом, — я должен наказать этого наглеца! Я не уеду с таким пятном на репутации! Это гнусно — оскорбить то, что у меня есть самого дорогого! Я покажу ему, этому офицеру, что полуфранцуз, как он меня называет, ни в чем не уступает немцу!
Я хотел урезонить господина Жана. Какие могут быть последствия его стычки с лейтенантом? Если господин Жан его ранит, — можно ожидать репрессивных мер, которые создадут нам массу препятствий; а если лейтенант ранит господина Жана, то как же нам тогда осуществить свой отъезд?
Однако господин Жан ничего не желал слушать. В глубине души я понимал его. В своем письме лейтенант переходил всякие границы. Нет, подобные вещи писать непозволительно никому! Ах, если бы я мог взять это дело на себя, какое бы я получил Удовлетворение! Встретиться с этим негодяем, вызвать его, драть-с я с ним любым оружием, какое его только устроит, драться до тех пор, пока один из нас не рухнет замертво! И если падет он, то, право же, я не полезу в карман за аршинным платком, чтобы его оплакивать!
Что ж, раз о визите товарищей лейтенанта было объявлено, то следовало ожидать их.
Оба они явились около восьми часов вечера. К счастью, госпожа Келлер находилась в это время в гостях у господина де Лоране. Уж лучше ей не знать о том, что должно произойти.
Моя сестра Ирма, в свою очередь, ушла из дому расплатиться с лавочниками по последним счетам, так что все должно было остаться между господином Жаном и мною.
Два офицера, лейтенанты по званию, представились со свойственной им развязностью, что меня ничуть не удивило. Они всячески стремились подчеркнуть, что драться с простым коммерсантом соглашается дворянин и офицер… Но господин Жан сразу осадил их, коротко объявив, что он к услугам господина Франца фон Граверта и потому совершенно излишне прибавлять новые оскорбления к тем, которые уже содержались в письме с вызовом на дуэль. Атака была отбита, и отбита блестяще.
Так что офицерам пришлось несколько поубавить спеси.
Тогда один из них заметил, что необходимо не мешкая обговорить условия дуэли, так как время не ждет. Господин Жан ответил, что заранее принимает все условия. Он только просит, чтобы в это дело не вмешивали посторонних, и выразил пожелание, чтобы все произошло без лишней огласки.
Против этого офицеры не возражали. Да им и нечего было возражать, так как, в конце концов, господин Жан предоставил им полную свободу действий в отношении условий дуэли.
Было 30 июня. Поединок назначили на следующий день, в 9 часов утра. Он должен состояться в лесочке, что по левой стороне дороги, идущей из Бельцингена в Магдебург. В этом не возникло никаких разногласий.
Противники должны сражаться на саблях и прекратить дуэль только тогда, когда один из них окажется не в состоянии драться.
Это также было принято. На все предложения господин Жан отвечал лишь кивком головы.
Тут один из офицеров — наглость все же взяла свое — сказал, что господин Жан Келлер, по-видимому, будет на месте в условленное время, ровно в 9 часов…
На это господин Жан Келлер ответил, что если господин Франц фон Граверт не заставит себя долго ждать, то все может быть окончено уже в девять с четвертью.
После такого ответа офицеры встали, довольно развязно поклонились и вышли из дома.
— Вы умеете владеть саблей? — тотчас спросил я господина Жана.
— Да, Наталис. Теперь займемся моими секундантами. Вы согласны быть одним из них?
— Горжусь оказанной мне честью. Что касается второго секунданта, то ведь у вас в Бельцингене найдется какой-нибудь товарищ, который не откажется оказать вам такую услугу?
— Я предпочитаю обратиться к господину де Лоране; он, я уверен, мне не откажет.
— Конечно же нет!
— Но только совершенно необходимо, чтобы моя мать, Марта и ваша сестра, Наталис, об этом не узнали. К чему лишние тревоги — их и без того достаточно.
— Ваша мать и Ирма сейчас вернутся, господин Жан, и так как они до утра уже не выйдут из дома, то ничего и не смогут узнать…
— Я на это и рассчитываю, Наталис, и, поскольку нам никак нельзя терять времени, идемте к господину де Лоране.
— Идемте, господин Жан. Ваша честь не могла быть вручена более достойному человеку.
Как раз тогда, когда мы собирались выходить, вернулись домой г-жа Келлер и Ирма в обществе барышни Марты. Господин Жан сказал матери, что нам надо отлучиться примерно на час в город по делам, мол, предстоит окончательно договориться насчет лошадей для нашего путешествия, и что, если мы задержимся с возвращением, он просит ее проводить барышню Марту домой.
Ни госпожа Келлер, ни Ирма ничего не заподозрили, но Марта взглянула на господина Жана с беспокойством.
Десять минут спустя мы уже входили к господину де Лоране. Он был дома один, беседа могла вестись совершенно свободно. Господин Жан ввел его в курс дела. Он показал ему письмо лейтенанта фон Граверта. Читая его, господин де Лоране дрожал от негодования. Нет! Жан не должен уехать, не отплатив за подобное оскорбление! И он вполне может рассчитывать на него.
Потом господин де Лоране изъявил желание отправиться к госпоже Келлер и проводить домой свою внучку.
Мы вышли втроем. Когда мы шли вниз по улице, нам повстречался агент Калькрейта. Он бросил на меня взгляд, показавшийся мне странным. А так как шел он от дома Келлеров, то у меня возникло предчувствие, что этот мерзавец выкинул какую-нибудь скверную штуку.
Госпожа Келлер и барышня Марта с моей сестрой находились внизу, в маленькой гостиной. Они, казалось, были взволнованны. Неужели им что-то стало известно?
— Жан, — сказала госпожа Келлер, — агент Калькрейта принес тебе письмо!
На конверте стояла печать военного ведомства. В письме было сказано следующее: «Все молодые люди прусского происхождения в возрасте до двадцати пяти лет призываются на действительную службу. Нижепоименованный Жан Келлер зачислен в лейб-полк, стоящий гарнизоном в Бельцингене. Ему надлежит явиться в полк завтра, 1 июня, к одиннадцати часам утра».
Глава XII
Какой удар! Указ прусского правительства о всеобщей воинской повинности! Жан Келлер, не достигший еще двадцатипятилетнего возраста, подпадает под его действие! Он должен идти в поход вместе с врагами Франции! И никакой возможности уклониться от этой обязанности!
Да и может ли он изменить своему долгу? Разве он не пруссак? Дезертировать? Нет, это невозможно!.. Это невозможно!
И в довершение несчастья господин Жан должен идти служить как раз в тот лейб-полк, которым командует полковник фон Граверт, отец лейтенанта Франца, его соперника, а теперь и командира!
