Николай Золотарёв-Якутский - Искатели алмазов
В толпе эвенков послышались громкие восклицания, слово «амака» переходило из уст в уста.
— Скажи, друг, что такое «амака»? — обратился Федул Николаевич к фронтовику.
— Амака — лесной хозяин, медведь по-вашему. Старик сказал, что вы идете к амаке в гости, потому у вас и нет ружей.
Федул Николаевич весело рассмеялся:
— Великолепно! В тайгу без оружия, — значит, к амаке в гости! Великолепно. Степан Владимирович!
К нему подошел высокий человек с тонкими чертами лица.
— В чем дело?
— Вот вам готовое условное название для нашей экспедиции: Амакинская. Как с точки зрения главного инженера?
Степан Владимирович подумал и сказал серьезно:
— Что ж, подходящее. Амакинская так Амакинская. Промывку начнем завтра?
— Да, с утра отправляйте людей.
К вечеру на берегу Нижней Тунгуски раскинулся палаточный поселок. А с утра группы рабочих во главе с прорабами отправились вверх и вниз по реке. Они останавливались на песчаных косах и начинали промывку галечника в лотках. Легкие породы уносила вода, тяжелые оседали на дно лотка. Люди склонялись над этими осадками, долго и внимательно рассматривали их, и каждый раз кто-нибудь разочарованно ронял: «Пусто». Пятая, десятая, сотая проба: «Пусто». На дне лотков люди не находили того, что искали. А искали они алмазы.
…Федул Николаевич Семенов познакомился с профессором Великановым еще будучи студентом Ленинградского горного института, двадцать лет назад. Ош побывал с профессором в двух экспедициях. У походного костра завязалась их дружба. Профессор много рассказывал о своих странствованиях по якутской тайге в поисках алмазов. Эти рассказы он неизменно заканчивал словами: «Алмазы в верховьях Вилюя есть. Они ждут своего открывателя!»
«Но почему же вы не нашли их, профессор?» — спрашивал студент.
«Почему? Да потому, что у меня было очень мало возможностей. Ведь я не имел никакого оборудования, чтобы промыть хотя бы один кубометр галечника и песков. А кристалл, лежащий на поверхности земли, — случай весьма редкий».
Юный студент Федул Семенов увлекся идеей Великанова. Все говорило за то, что профессор прав. Центральная Сибирская платформа была самым древним в Азии материковым образованием и по геологической структуре напоминала алмазоносную Южную Африку. В Сибири можно найти алмазы, нужно только искать. Перед войной была создана экспедиция, но она не успела выехать на место: фашисты напали на Советский Союз.
Федул Николаевич ушел на фронт, стал офицером. Дважды находили его фашистские пули, ню оба раза смерть только замахнулась, а ударить не ударила. Майор Семенов до Вены дошел и в 1946 году вернулся домой. Великанов встретил его радостной новостью. Совет Министров СССР счел одной из первоочередных задач разведку алмазов в Сибири. Желает ли Федор Николаевич возглавить экспедицию? Желает ли! Да вот уже скоро двадцать лет, как это стало его заветной мечтой!.. Так Семенов сделался начальником Амакинской экспедиции.
За время войны далеко вперед ушла промышленность страны. Намного увеличилась скорость резания металлов, создавались станки, позволяющие вести обработку на высоких режимах. Но не было сверхтвердых режущих инструментов. Рабочие, инженеры мечтали резать металл алмазом Стойкость такого резца позволяла во много раз увеличить режимы обработки. Советское правительство покупало алмазы в Англии и платило за них втридорога. Такими алмазами не оснастить в больших масштабах металлообрабатывающую промышленность. Амакинская экспедиция должна была открыть свои, отечественные алмазы.
…Позади осталась большая половина лета, а промывка галечника не давала результатов. Алмазов не было.
Федул Николаевич, только что вернувшийся и-поисковой партии, вошел в палатку мрачный и злой. Навстречу из-за стола поднялся главный инженер Степан Владимирович Белкин.
— Ну что?
— Ничего, — хмуро буркнул начальник экспедиции, усаживаясь на топчан. — Ничего, кроме комаров. Можно подумать, что здесь комариный заповедник.
— Нет, хоть бы один махонький, завалящий кристаллик! — возбужденно ерзая на топчане, проговорил Семенов. — Чтобы только вселить надежду в людей… Правильно мне мастер Мефодий Трофимович сказал: даром государственный хлеб переводим!
— Хм, разве мы виноваты, что алмазов нет? — пожал плечами Белкин. — У нас совесть чиста.
Федул Николаевич грохнул кулаком по колену и крикнул так, что лежавшая у входа в палатку сибирская лайка вскочила и, прядая ушами, благоразумно отошла в сторону:
— Да разве стране от этого легче?!! Стране нужны алмазы! Ал-ма-а-азы! А не наша чистая совесть!
Белкин улыбнулся.
— Если бы алмазы шли на голос, я бы, уж поверь мне, не пожалел глотки.
Федул Николаевич досадливо мотнул головой.
— Извини… Но в нашем положении и ангел начнет на стены бросаться.
Помолчали.
— Я все думаю: неужели Великанов ошибся? — опять заговорил Федул Николаевич. — Да нет не может быть. Налицо полная аналогия с Южной Африкой. Где-то, возможно, даже рядом с нами, мы не знаем, расположены кимберлитовые трубки. Вода размывает их, уносит кристаллы, они оседают на отмелях, на косах… Но почему же мы их не находим? Почему?
— Причин, вероятно, несчетное множество, — отозвался главный инженер. — Но мне думается: основная причина — вечная мерзлота. Она затрудняет размыв породы. В Южной Африке с этой точки зрения условия для размыва идеальные.
— Объяснять мы мастера, — сказал Федул Николаевич. — А вот найти алмазы… Как их найти?..
Около палатки послышались торопливые шаги. Откинув полость, вошел инженер Фанин. Широченная улыбка, которую он просто не мог сдержать, казалось, осветила все темные углы в палатке.
Федул Николаевич удивился: откуда взялся Фанин? Сейчас он должен находиться во второй поисковой партии, на порядочном расстоянии отсюда вверх по реке.
Фанин выложил на стол клочок бумаги, осторожно развернул его.
— Кажется, нашли, товарищ начальник!
На бумаге лежал маленький, меньше зернышка проса, прозрачный кристаллик. Семенов почувствовал, как сердце замерло на мгновение и начало биться гулкими редкими ударами.
Ни слова не говоря, взял кристаллик двумя пальцами и выскочил из палатки. Скорее на рентген! Рентгеновские лучи точно укажут, алмаз это или не алмаз.
Палатка с рентгеновским оборудованием стояла рядом. Федул Николаевич положил кристалл под глазок аппарата, включил. Камешек засиял голубоватым светом. Алмаз! Первый долгожданный сибирский алмаз! Сейчас, в это мгновение, с треском рушилась теория о тропическом происхождении алмазов. Сейчас, в это мгновение, люди, где-нибудь в Москве или Ярославле сидящие на спектакле, слушающие концерт, встающие к станкам в ночную смену, отходящие ко сну после трудового дня, стали намного богаче. Они еще не знают этого, но это так. Сибирь дала им первый алмаз из тысяч, а может быть, и миллионов алмазов, хранящихся в ее недрах…
