Николай Золотарёв-Якутский - Искатели алмазов
Дороппуна Павлов знал и после обычных приветствий спросил:
— Кого привез? Торговца?
— Нет, тойон Алексей, это ученый человек из самого Петербурга. Он ищет горные камни.
Подошел Великанов, протянул старшине руку.
— Здравствуйте. Вы Павлов? Алексей Павлович?
— Да, господин.
Павлов с поклоном осторожно пожал руку.
— Очень рад. Я Великанов, — сказал Владимир Иванович. — Меня направил к вам Василий Васильевич Кокорев. Он сказал, что вы можете помочь в моих делах. Мне нужно повидать жителя вашего наслега Бекэ. Лет десять назад он нашел драгоценный камень — алмаз. Может быть, вы слышали?
— Да, господин, слышал… — Павлов поклонился, опять, не переставая улыбаться. — Прошу тебя, господин, войди в мой дом. Дороппун, проведи господина. Я сейчас приду, только закончу свои дела.
Приезжие скрылись в доме. Павлов вернулся к охотникам, жестом подозвал к себе Бекэ.
— Давай, что привез.
Обрадованный Бекэ кинулся к своим нартам, приволок кожаную сумку, вывалил шкурки прямо на снег. Старшина отдельными кучками разложил лисиц, горностаев, белок и колонков, долго шевелил губами, подсчитывая, наконец сказал, не глядя на Бекэ:
— Два пуда муки, десять аршинов ткани, два кирпича чаю, пять фунтов табаку, бутылка водки.
Бекэ вздохнул:
— Что-то, однако, дешево, господин, мой, а?
Павлов нахмурился:
— Дешево — продай другому. Разве я насильно беру твою пушнину?
Он помолчал, как бы дожидаясь ответа, неожиданно добродушно улыбнулся, похлопал Бекэ по плечу.
— Не горюй. Я добрый человек, и я твой друг. Я знаю: у тебя больная жена. Поэтому я прибавлю тебе еще полпуда муки. Давай мешок да поспеши домой.
— Спасибо, спасибо, господин мой, — обрадованно начал кланяться Бекэ. — Ты добрый человек.
Через несколько минут он погрузил товар на нарты и выехал со двора. Снежная пыль взвилась следом.
— Сегодня принимать шкурки больше не буду, — объявил Павлов остальным охотникам. — Вы видите, у меня гость из Петербурга, от самого царя послан.
Он начал запирать амбар. Охотники понуро разошлись. Те, кто жил близко, уехали. Дальние жители отправились искать ягельники для оленей.
Великанова Павлов застал за чаем. Владимир Иванович сидел в комнате, обставленной, как у русских: комод, шкаф, венские стулья. На столе стоял тульский самовар. Полы были застланы вместо половиков медвежьими шкурами. На стенах висели патронташи, ружья, охотничьи сумки и даже полицейская шашка.
Из кухни доносилось шипение сала, там под присмотром хозяйки служанка жарила мясо.
— Всем ли доволен мой дорогой гость? — опросил старшина.
— Благодарю вас, Алексей Павлович, все отлично. Боюсь только, что наделал хлопот вашей супруге, — улыбнулся Великанов.
— Мы рады услужить такому человеку.
— Кстати, не могли бы вы завтра свезти меня к Бекэ?
— Нет, господин.
Павлов опустил глаза, на лице его появилось выражение глубокой скорби.
— Почему?
— Бекэ умер.
8. Враг на пути
— Семь лет прошло с того дня, как Бекэ рассказал старшине о камне алмазе, приносящем человеку богатство. Каждый год в начале лета тойон отправлялся на Иирэлях, ставил на берегу юрту и целые дни проводил на реке в поисках драгоценного камня. Вечерами, лежа около юрты у костра, думал: «Хватит жить, как жили деды и прадеды. Я тойон и считаюсь богатым, однако разве это богатство — олени? Любой русский купец живет лучше меня. Найду камень, получу за него кучу денег, построю дом, а может быть, даже каменный дворец в Иркутске, найму приказчиков и через них начну скупать всю пушнину по Вилюю и Лене. Построю магазины для продажи мехов… Вот тогда я буду настоящий большой господин, улахан тойон. Тогда уж купчишки вроде Васьки Кокорева на порог моего дома не посмеют ступить. Женюсь на другой, на богатой русской девушке. А там…» Что будет «там» — не мог представить, иссякала фантазия. Смутно мерещились груды драгоценных алмазов, которые он пошлет в подарок царю, и тот за его преданность назначит тойона Павлова якутским генерал-губернатором….
Тут уж старшину орала оторопь. Он испуганно оглядывался по сторонам, словно кто-то мог подслушать его мысли. А утром чуть свет отправлялся на поиски.
Часто навещал его Бекэ, рыбачивший на Иирэляхе. Павлов показывал ему найденные накануне светлые камешки правильной формы.
— Друг Бекэ, какой из этих камней похож на алмаз, который ты продал Кокореву?
Бекэ брал камни, перекатывал на ладони и возвращал.
— Э-э, нет. Это не то. Это простые камни.
— Каков же был найденный тобой?
Бекэ давно понял, что во время выпивки с Павловым все выболтал ему. Сначала он ругал себя, но потом решил, что сожалеть не о чем. Разве только ему, Бекэ, принадлежат таежные звери, рыбы в реках — то, чем он живет? Нет, они принадлежат всем людям и никому в отдельности. Каждый волен выследить и убить колонка, поймать жирного сига. Так же и камни. Ведь не он же, Бекэ, создал их, почему же он один должен ими пользоваться? Это несправедливо. Значит, Кокорев, советовавший никому не говорить о «глазе» злого духа, поступил неправильно.
И Бекэ охотно объяснял:
— Камешек, найденный мной, был чист и прозрачен, как льдинка. Он имел восемь граней и на солнце играл красными, синими, зелеными, желтыми огнями. Нашел я его около самой воды, на отмели в устье, и там, где он лежал, на воде сияла радуга…
Павлов продолжал собирать камни, благо, имелся досуг. Со временем расширил круг поисков. Исследовал Малую и Большую Ботуобии, Таас, Юрях, Ухтую. Но главные надежды он возлагал на Иирэлях. «Рано или поздно, — думал он, — мне должен открыться этот таинственный камень — алмаз».
А пока он слышал от Бекэ неизменный ответ; «Э-э, чет не то…»
Временами Павлов начинал подозревать, не водит ли охотник его за нос? Злость закипала в сердце, рука крепко сжимала рукоятку висевшего на поясе длинного кривого ножа. Но успокоившись, старшина отбрасывал подозрения. Всякому ясно: Бекэ бескорыстен и простодушен, как ребенок. И все же, когда Павлов занялся вместо Кокорева скупкой пушнины, для Бекэ он установил льготу, платил ему больше, чем другим. Бекэ относил это за счет дружеского расположения Павлова и всячески старался угодить старшине.
Однажды Павлову случилось быть в Якутске. По делу он зашел к исправнику и преподнес его молодой жене богатую шкурку серебристой лисицы. Жена исправника тут же накинула шкурку на плечи, повернулась перед зеркалом: подернутая инеем шерсть бархатно переливалась на свету. Зарумянившись от удовольствия, женщина в знак благодарности протянула Павлову руку для поцелуя. На среднем пальце разноцветными искрами брызнул камешек, вставленный в золотой перстень. Павлов взял протянутую руку, поднес к глазам. Камешек был прозрачен, будто льдинка.
