Николай Непомнящий - 100 великих загадок Африки
Губернатору подарили шкуру зверя, оказавшуюся под рукой, точнее два куска ее. Но всего этого было не достаточно, чтобы определить все-таки, что охапи за зверь.
Во время одной из вылазок в леса в окрестностях реки Семлики солдаты показали губернатору-зверолюбу следы окапи на влажной почве. Видно было, что это – парнокопытное. Но если это антилопа, то какая именно: бонго или эланд? «В общем, – писал разочарованный Джонстон, – мое предположение о новой породе лошади рассыпалось. Я стал понимать, что мы все время ищем обыкновенную лесную антилопу».
В своем письме в Лондон, в Зоологическое общество, Джонстон утверждал, что окапи есть не непарнокопытное, как думал Стенли, а парнокопытное. К письму была приложена шкура.
Профессор Зоологического общества Склэйтер, получивший это письмо, был антидарвинистом, автором «Лемурии» и считал, что весь мир испокон веков разделен на зоогеографические зоны, как, например, зоосад разделен на вольеры решетками. В Африке – зебры и антилопы, значит, окапи мог быть или зеброй, или антилопой, третьего быть не могло. Исследование волос показало определенное сходство с шерстью зебры. Склэйтер отбросил рассуждения «о парнокопытном», настаивая на том, что это – зебра, и назвал зверя Equus johnstoni (лошадь Джонстона), сопроводив, осторожности ради, это имя знаком вопроса.
И вскоре убедился, что осторожничал он не зря. В начале 1901 г. губернатор Джонстон в Энтеббе получил посылку со шкурой и черепом жеребца окапи, а также череп самки. Получатель посмотрел и поразился: все предметы говорили о том, что это был ни осел, ни зебра, ни антилопа. Зверь состоял «из противоречий»: имел конеподобную фигуру, большие ослиные уши, полосы, как у зебры, и в то же время расщепленные копыта, как у антилопы; в целом же казался совершенно чуждым, ни с кем не сравнимым зверем, у молодого самца на лбу – два маленьких рожка, как у жирафы. Строение копыта явно выдавало парнокопытного.
Джонстон лично набросал на листе бумаги изображение зверя по имеющимся признакам. И пока он рисовал, вдруг в его воображении возник образ такого же животного, которого он где-то видел. Да, это было в Британском музее. Среди чучел степных зверей третичного периода, выкопанных в Греции, в Пикерми. Здесь, помимо антилоп, гиппарионов, был также скелет большого, жирафоподобного зверя с длинной шеей Helladotherium duvernoyi, то есть «греческий зверь Дювернуа».
Джонстон нервно зашагал по комнате. Неужели окапи – переживший свое время элладотерий? Неужели это он, короткошеий жираф третичного периода? А лес Итури – инкубатор, сохранивший его до нового времени? Даже открытие простого крупного зверя, ростом в полтора метра – событие мирового значения. А какое потрясение будет для общественности, когда она узнает, что возраст зверя – 10 миллионов лет!
Джонстон отправил шкуру и оба черепа, а также свой рисунок Ланкастеру, директору отдела Британского музея. В письме он скромно предложил назвать животное Helladotherium tigrinum, подчеркнув его родство с элладотерием.
«Суд» состоялся в июне 1901 г. Он состоял из трех человек: Ланкастера, Склэйтера и французского палеонтолога Буля. Склэйтер признал, что это «не просто новый вид зебры». Ланкастер сравнил зверя с элладотерием, назвал предложение Джонстона прямодушным и отметил некоторые отличие у сравниваемых зверей: неодинаковые зубы; у элладотерия нет рожков на лбу. Буль заявил, что окапи – это действительно «воскресшее ископаемое», но оно ближе к рогатым ископаемым жирафам: самотерию и палеотратусу (тоже из Пикерми), чем к элладотерию.
В конце концов сошлись на том, что окапи ближе всего к самотерию, получившему свое имя от греческого острова Самос, где впервые он был выкопан.
Но здесь Джонстон все же отклонялся в некоторых деталях от самотерия, поэтому было решено выделить его в отдельное семейство и дать имя Okapia johnstoni.
Известие об обнаружении этого крупного древнего и непонятного млекопитающего вызвало мгновенный интерес во всем мире. Газеты, журналы, книги сообщали массам читателей о «великом переселении» копытных третичного периода, в том числе и короткошеих жирафов, из степей Азии в Южную Европу и Африку.
Все знали различные комичные истории с раскопками, как, например, с тем баварским солдатом, который выкопал череп героя и алмазное сокровище, но, показав профессору Вагнеру в Мюнхене, услышал от него, что это – череп ископаемой обезьяны и трубчатая кость, обсыпанная кристаллами известкового шпата.
Но здесь было другое дело. Сказочный зверь, ископаемое, первобытное существо из плиоцена вдруг оказалось в африканских лесах и преподало работникам науки урок, что время необычайных приключений в области зоологии еще далеко не прошло.
Впрочем, об окапи пока было известно немного – в наличии были два черепа, шкура и несколько полос кожи. В лес Итури направилось несколько экспедиций. Шесть месяцев, но безуспешно пробирался сквозь чащу английский охотник Пауэл-Коттон, открывший в свое время «белого» суданского носорога. Ему удалось лишь увидеть одеяло из шкуры убитого пигмеями окапи. Больше повезло англичанам, служившим в государстве Конго, – Кристи и Риду, собравшим несколько шкур зверя у туземцев. Кристи наблюдал также за «окапенком», пойманным пигмеями.
Швейцарский зоолог Давид убил одного окапи и отправил в базельский музей. В описании он сравнил зверя с тапиром и высказал мнение, что форма пасти свидетельствует о том, что он питается болотной растительностью и даже тиной. Впоследствии это не подтвердилось.
Но Давид сообщил еще некоторые подробности об окапи и его роли в жизни туземцев: «Арабизированные племена этого края называют зверя «койгэ», пигмеи «о-апи». Сказочный зверь настолько хорошо знаком людям, что у каждого имеется пояс из его шкуры… В сопровождении охотников из пигмеев я несколько раз нападал на его след и видел отпечатки всех четырех ног… Ввиду труднодоступности этой местности нельзя всерьез утверждать, что окапи – редкое животное: трудно быть здесь охотником… Многие негры здесь питаются мясом окапи… Мне тоже подарили кожаный пояс из шкуры окапи с пряжкой – изделие по своей выделке напоминает предметы первобытных людей».
Появились охотники из Европы. Герцог фон Мекленбург пообещал пигмеям вознаграждение, если те смогут выгнать зверя под прицел его ружья. Не получилось – он смог выкупить лишь пять шкур и один скелет.
Один из участников его похода, Шубоц, через два года вернулся сюда, на реку Уэле. Служивший здесь шведский сержант рассказал, что недавно видел у туземцев теленка окапи, сфотографировал его и установил, что он иноходец.
Шубоц приобрел двух окапи, убитых туземцем, и отправил в музеи Штутгарта и Гамбурга, не забыв сделать фотоснимки. «Зверь был так велик, что его с трудом несли пятнадцать задыхающихся негров».
