60 дней по пятидесятой параллели - Виктор Николаевич Болдырев
Солнца еще нет, река утонула в тумане, и крики несутся из туманного облака. Скрипят уключины, плескают весла, кто-то огибает мыс, заплывает в Ревунок, причаливает к нашей круче. Из тумана показываются двое. Один в трусах и лыжной куртке, с ржавой щетиной на помятом лице, другой помоложе, в истертом пиджаке. Оба смотрят подозрительно, изучающе.
— Ну и рыболовы, клев проспали, — бурчит рыжий детина.
— А вы-то наловили? — интересуется Федорыч.
— Ты что! Кто здесь ловит! Все рыбаки ниже… И вы зря старались поймать.
— Поймать? Кого?
— Так вы же рыбная инспекция?
Смеемся. И тут лица незваных гостей вытягиваются. Рыжий чертыхается:
— Чтоб вас раздавило! Осветили ночью всю речку своими фарами. Думали, рыбнадзор рыбаков ловит. Костер не жгли, томились, комаров кормили. Ночь даром пропала. А вы, значит, сами рыбачить?
Федорыч постукивает по лбу согнутым пальцем, шутливо говорит:
— Эх, голова. Сам подумай, чего это мы с Волги да на Урал кинемся за рыбой?
— Так ведь в Саратове рыбы нет!
— А осетры, в твой рост…
— Но-но, рассказывай! Нам все известно, — рыжий хмурится, смачно ругается. Оба браконьера исчезают в тумане так же внезапно, как появились.
Всходит солнце. Туман уплывает, освобождая тихие плесы. В темной воде дрожат опрокинутые лесные берега. Воздух свеж и прохладен. Быстро свертываем постели.
Уральск тонет в гуще зелени и кажется сплошным тенистым парком. Деревья разрастаются, смыкаясь кронами; под густой листвой пешеходы не чувствуют каленого зноя. Вдоль тротуаров проложены арыки. По ним пущена вода из Урала. И вокруг города уральцы рассаживают зеленое кольцо защитных лесов и фруктовых садов. Жителям оголенных заволжских селений следовало бы перенять их опыт. Уличная зелень с арыками защищает от зноя и пыли весь большой город!
На почтамте получаем первые письма, отправляем почту. Следующий пункт связи — Актюбинск. В распоряжении у нас один день. Надо разыскать богиню воды — Бондареву и успеть осмотреть краеведческий музей, основанный русским путешественником Г. С. Карелиным.
Музей разместился в красивом семиглавом соборе, выстроенном в 1891 году в память трехсотлетия Уральского казачьего войска.
Непредвиденное препятствие. Висит объявление: санитарный день! Закрыты тяжелые кованые створы собора. До завтра ждать нельзя. Как проникнуть в музей? Ищем… и находим приоткрытую кованую дверку. Попадаем под гулкие прохладные своды. Вокруг старинные пушки, простреленные знамена казачьих полков, казацкие кафтаны, кольчуги, сабли, чучела птиц и зверей.
И вдруг из-за темной колонны выступает живой казак. В фуражке с красным околышем, с белой бородищей лопатой… Бородач, старый, как вековой дуб, уральский казак оказывается добровольным смотрителем музея. Забирает нас в плен, ведет куда-то вверх, на хоры. Представляет начальству…
Старший научный сотрудник музея — крепкий, жилистый степняк, под белой фуражкой скуластое обветренное лицо. Сразу видно — энтузиаст старины. Санитарный день, музей не работает, а дел много. Но… рыбак рыбака видит издалека — в глазах посетителей горит знакомый огонек. Решительно смахнув бумажки в полевую сумку, краевед ведет нас в музей.
— Волжане? О-о… покажу вам недавнюю находку…
Загадочно улыбаясь, достает с полки картонную коробку. Вынимает кипу документов.
— Вот… Саратовский полк Чапаевской дивизии…
У него на ладони листик картона с орденом боевого Красного Знамени. Это орден командира полка, геройски погибшего в борьбе с контрреволюцией. Вот и фотография героя. Затем показывает длинный список саратовцев, бойцов героического полка Чапаевской дивизии, награжденных орденами боевого Красного Знамени.
— Переедете через Урал, попадете в село Подстепное, оглянитесь: там саратовский полк разгромил наголову белоказаков.
В залах Чапаевской дивизии собраны интересные документы и боевые реликвии. В июле 1919 года Чапаевские полки вошли в Уральск, осажденный белыми казаками, и отбросили их от стен города, окончательно провозгласив Советскую власть в сердце казачьих земель. После гибели Чапаева дивизия беспощадно громила войска казачьего генерала Толстова, лавиной прошла вниз по Уралу и в январе 1920 года заняла Гурьев — последний оплот белоказачьих банд.
Краевед подводит к небольшой фотографии: пестрая группа представителей беднейшего уральского казачества запечатлена вместе с Владимиром Ильичом Лениным и Михаилом Ивановичем Калининым.
— А теперь посмотрите архивную.
Вероятно, наш живой интерес к истории края трогает краеведа, и он открывает святилище. Поворачивает ключ в скрипучем замке, и мы входим в полутемный предел.
Сквозь запыленные окна льется свет в сводчатую комнату, похожую на антикварную лавку. Без особого порядка здесь сложены самые удивительные вещи… Старинные знамена яицких казаков. Омытые дождями в походах, прострелянные в сражениях, они видели легионеров Речи Посполитой, бывали под Азовом и Полтавой с петровскими орлятами, в Берлине и на стенах турецких крепостей с суворовскими орлами, осеняли Платовские полки на Бородинском поле…
Сложный, трудный путь прошли яицкие казаки.
Старинное предание свидетельствует, что яицкие казаки пошли от донского казака Василия Гугна. Он достиг на стругах устья Урала с тридцатью товарищами и поселился здесь с вольницей. Они-то и назвали реку Яиком. Устье уединенной реки в те времена было лесистым, в протоках кишела рыба. Отсюда казаки совершали набеги на персидские берега, здесь укрывались с добычей.
Однажды храбрецы побили в лесу трех татар и захватили в подарок своему атаману татарскую женку. Суровый казачий обычай запрещал обзаводиться семьями. Дорожила казацкая вольница свободной холостой жизнью. Но пришлась по сердцу татарская красавица Василию Гугне, и вслед за атаманом вся вольница забыла суровый обычай. Казаки обзавелись семьями, обстроились по Яику.
Пятьсот лет прошло, а в казачьих семьях на веселых свадьбах до сих пор величают здравницей красавицу Гугниху, смягчившую казацкое сердце.
Казаки строили укрепленные городки и станицы по высокому правому берегу. Получилась длинная оборонительная линия от Каспийского моря до Уральских гор. Она заперла ворота из Азии, сдерживала натиск воинственных племен, кочевавших с табунами в обширных Киргиз-Кайсацких степях на бухарской стороне Яика.
Не раз яицкие казаки ходили в дальние набеги. Смелый атаман Нечай с пятью сотнями храбрецов совершил дерзкий поход в Среднюю Азию и разгромил Хиву — столицу Бухарского ханства.
