Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали
Все азиаты буквально рвались в бой, многие завидовали тем, кто будет убивать ненавистных мучителей. Время потянулось невыносимо, Паладигу казалось, что товарищи совсем не движутся. Особенно трудно приходилось Гато и Оя, которые должны были порой ползти на коленях в грохочущей воде. Вожак то и дело переползал от террасы к реке и обратно, но успокоения не находил. К счастью, солнце уже передвинулось к западу и слепило глаза часовому, поэтому тот почти не смотрел в сторону азиатов. Но всему бывает конец, нападающие изготовились, Паладиг привстал и отчаянно замахал плащом.
В то же мгновение два лучника приподнялись, стали на колено, как на ученьях, и пустили стрелы. Один спящий египтянин был убит наповал, другой, раненный в грудь, громко вскрикнул. Часовой обернулся на крик, оказавшись спиной к реке. Два азиата прыгнули из воды на низкий уступ берега, момент нападения на часового был самый удачный. Но тут к месту привести слова Льва Толстого, что сражения никогда не протекают так, как мнят составители великих военных планов. Камень под ногами Гато вдруг качнулся и обвалился. Шумер нелепо взмахнул руками и рухнул в воду, где его подхватило течение. Он не выпустил из руки ножа, почти сразу уцепился за валун, вскочил и полез на берег, но прекрасный момент был упущен. Часовой обернулся на плеск, крикнул: «Тревога!» — и с похвальной быстротой принял боевую позу. Копейщик Оя с отчаянным криком бросился на таран. Египтянин, словно играя, легко отклонил его оружие, непостижимым движением перехватил свое копье и обрушил сверху страшный удар, целя прямо в грудь противнику. Мгновенным прыжком назад сириец спас себе жизнь, но получил глубокую рану в бедро. Оя со стоном выронил оружие и опустился на колени, а часовой уже обернулся к мокрому Гато. Оказавшись с ножом против копья, шумер начал увертываться, пытаясь обойти противника и подобрать упавшее оружие друга. Египтянин легко пресекал эти попытки и помахивал копьем, готовя удар или бросок.
В это время три копейщика спрыгнули с террасы и кинулись, в нарушение плана, на выручку товарищам. Один сириец при приземлении подвернул ногу и захромал, сильно отстав от друзей. А повар-негр тоже закричал: «Тревога!», схватил топор для колки дров и побежал на помощь к часовому. Из шатра выглянул начальник с мечом и маленьким щитом в руках, сразу сориентировался и тоже побежал к месту схватки. Вместо внезапной атаки превосходящими силами трое азиатов оказались против троих вооруженных и изготовившихся к бою врагов. Паладиг поднял в атаку всех азиатов, но они были слишком далеко. И все же через мгновение обстановка опять переменилась. Оя дотянулся слабеющими пальцами до копья, отчаянно, почти не целясь, метнул оружие в спину часового и тут же свалился от невыносимой боли. Наконечник лишь коснулся бока египтянина и разорвал кожу, но тот от неожиданности оглянулся. И сразу же Гато прыгнул вперед, словно пловец в воду, высоко выбросив над головой нож. Лезвие вонзилось часовому в грудь, он резко согнулся, а шумер подхватил копье товарища и бросился на повара; туда же повернули двое копейщиков. Увидев три направленных на себя блестящих бронзовых наконечника, негр попятился, споткнулся и упал навзничь. В смертельном ужасе, с отчаянными призывами помощи, повар принялся отмахиваться топором от Гато. Предоставив товарищу завершить верное дело, копейщики кинулись к начальнику. Тот побежал к шатру, тоже что-то выкрикивая, но возле самого полога резко повернулся к сирийцу. Отразив наконечник копья щитом, египтянин мечом перерубил древко толщиной в два пальца, как щепку. Но не успел он даже вторично поднять оружие, как Петье своим копьем пробил его щит насквозь и буквально нанизал врага, словно жука на булавку. Торжествуя, азиат поднял над головой свой страшный трофей, словно флаг, и повернулся к подбегавшим товарищам.
Лучше бы он этого не делал. Полог за его спиной откинулся, и вынырнул шестой, ранее не замеченный, египтянин, тоже в белом набедреннике и с мечом в руке. Хорошо отработанным ударом он косо вонзил меч в плечо Петье. Было жутко видеть, с какой легкостью лезвие вошло в тело богатыря почти до середины туловища. Азиат повалился на землю рядом со своим «флагом», а сириец наотмашь хватил египтянина по голове обломком древка и оглушил. В тот же момент волна атакующих залила отмель, спеша исправить непоправимое. В одно мгновение все раненые египтяне были добиты. Паладиг ворвался в шатер, но тут же выскочил обратно: внутри никого не было. В страшном гневе ассириец замахнулся на оглушенного начальника копьем, но Нафо отклонил роковой наконечник со словами: «Успеешь! Пусть он сначала расскажет…» Опомнившийся вожак заслонил неподвижное тело собой и крикнул: «Стоять!» Оттолкнув нескольких азиатов, он железной хваткой зацепил Гато за плечо и твердо сказал: «Свяжи. Охраняй. За его жизнь ответишь головой», после чего велел халдею идти внутрь шатра. Остальным тут же раздал безапелляционные и точные приказы: привести лошадей, погрузить на них все вещи, трофейное оружие разобрать, тела убитых египтян («эту падаль») побросать в реку, перевязать рану Оя, сбегать к месту засады за оставленным имуществом. Сам же, проследив за началом деятельности товарищей, тоже нырнул в шатер.
Убранство внутри было скромное: две походных постели, два вещевых мешка в изголовье, столик, вернее ящик с откидными ножками, висящие на центральном столбе два парусиновых плаща и охотничий лук со стрелами. Нафо уже опорожнял мешки, а Паладиг убрал со столика чистую серебряную посуду и раскрыл ящик. Тот был внутри разбит на отделения. В одном лежали свитки папируса, принадлежности для письма, в другом — набор для бритья, серебряные ножницы и короткий кинжал с украшенной мелкими изумрудами рукояткой, а также кожаный мешочек с золотыми и серебряными монетами. Особенно заинтересовали ассирийца фаянсовые коробочки с какими-то порошками и мелкими камешками. Равнодушно выбросив свитки, вожак спросил приятеля, что это может быть в коробочках? Тот рассеянно ответил, что это образцы горной породы с золотыми и серебряными вкраплениями, а сам принялся перебирать упавшие папирусы. На некоторых из них были рисунки, в которых оба грамотных азиата сразу заподозрили географические карты. Оба представления не имели о египетской картографии, но на двух картах было явно изображено горное озеро, которое азиаты недавно преодолели. «А ведь теперь мы сможем выбраться из гор, не блуждая. Хорошо, что ты не прикончил начальника», — лукаво похвалил вожака Нафо. Кроме того, он продемонстрировал небольшой кувшин с серебряной насечкой, в котором, судя по запаху, недавно было вино.
