Жюль Верн - Дети капитана Гранта
— Я не капитан Бертон, — ответил Джон Мангльс.
— Но ведь это «Шотландия»?
— Нет, это не «Шотландия».
Невозможно описать изумление Паганеля. Он поочерёдно обвёл глазами серьёзного Эдуарда Гленарвана, Элен и Мэри, лица которых выражали искреннее сочувствие, улыбающегося Джона Мангльса и абсолютно невозмутимого майора Мак-Набса. Затем, передёрнув плечами и опустив очки со лба на переносицу, он воскликнул:
— Какая недостойная шутка!
Но тут его вооружённые очками глаза прочли надпись на колесе штурвала:
«ДУНКАН»
ГЛАЗГО
— «Дункан»! «Дункан»! — с отчаянием в голосе вскричал он и, перепрыгивая через четыре ступеньки, бросился вниз по лестнице к себе в каюту.
Как только незадачливый учёный скрылся, все присутствовавшие при этой сцене, за исключением майора, разразились неудержимым хохотом. Можно сесть в эдинбургский состав поезда вместо думбартонского — это ещё куда ни шло! Но попасть не на тот корабль, плыть в Чили, когда стремишься в Индию, — это уже верх рассеянности!
— Впрочем, меня не удивляет это со стороны Жака Паганеля, — заметил Гленарван. — Этот учёный славится неудачами подобного рода. Однажды он опубликовал карту Америки, в которую каким-то образом вклинил Японию! Однако это не мешает ему быть замечательным учёным и одним из лучших географов Франции.
— Но что нам делать с этим бедным человеком? — спросила Элен. — Не можем же мы везти его с собой в Патагонию?
— А почему бы и нет? — спокойно возразил Мак-Набс. — Мы не ответственны за его рассеянность. Предположите, что такой казус случился бы с ним на железной дороге; ведь не переменили бы из-за него маршрут поезда.
— Нет, но он слез бы на ближайшей станции, — ответила Элен.
— Что ж, и здесь он сделает то же — сойдёт на ближайшей стоянке, — сказал Гленарван.
В эту минуту расстроенный и смущённый Паганель, удостоверившись, что его багаж находится на «Дункане», снова поднялся на палубу.
Он беспрерывно повторял: «Дункан», «Дункан», точно других слов в его лексиконе не осталось. Он бродил взад и вперёд, осматривал оснастку яхты, вопрошал взглядом горизонт с видом полнейшей растерянности.
Наконец он подошёл к Гленарвану.
— А куда направляется… «Дункан»? — спросил он.
— В Америку, господин Паганель.
— А точнее?
— В Консепсион.
— В Чили! В Чили! — воскликнул несчастный географ. — Ад что будет с поручением общества? Что скажет господин Катрфаж, председатель центральной комиссии? А господин Авезиа! А господин Кортамбер! А Вивьен де Сен-Мартен! Как я снова появлюсь на заседаниях общества?
— Послушайте, господин Паганель, — сказал Гленарван. — Не надо приходить в отчаяние. Всё устроится наилучшим образом, и вы потеряете сравнительно немного времени. Яру-Дзангбо-Чу никуда не уйдёт из Тибетских гор. Мы скоро остановимся у Мадеры, и там вы сядете на корабль, возвращающийся в Европу.
— Благодарю вас за утешение, сударь. В самом деле, придётся примириться с этим… Но подумайте, какое необычайное приключение! Только со мной и могло это случиться! А каюта на «Шотландии» так и пропала…
— Да, «Шотландию» вам лучше забыть… на время, по крайней мере.
— Позвольте, — продолжал Паганель после недолгого раздумья, — но ведь, невидимому, «Дункан» увеселительная яхта?
— Совершенно верно, сэр, — сказал Джон Мангльс, — и она принадлежит мистеру Гленарвану.
— Который рад видеть вас гостем у себя, — добавил Гленарван.
— Тысячу раз благодарю, — ответил Паганель. — Меня трогает ваша любезность. Но позвольте мне сделать одно замечание. Индия — поразительно красивая страна. Сюрпризы и чудеса подстерегают там путешественников буквально на каждом шагу. Дамы, наверное, никогда не были в Индии… Штурвальному стоит только повернуть руль, и яхта «Дункан» так же легко поплывёт к Калькутте, как и к Консепсиону. А так как вы совершаете увеселительную поездку, вам всё равно…
Подняв глаза на Гленарвана и заметив, что он покачал головой, учёный умолк, не закончив фразы.
— Господин Паганель, — сказала Элен, — если бы мы совершали увеселительную прогулку, я бы первая ответила вам: едемте в Индию! И я не сомневаюсь, что мой муж не стал бы возражать. Но «Дункан» плывёт в Патагонию, чтобы возвратить семьям и родине потерпевших кораблекрушение моряков.
В коротких словах французу-путешественнику рассказали о всех предшествующих событиях; с непритворным волнением выслушал он историю находки документа, рассказ о неудачных хлопотах в адмиралтействе и о великодушном предложении Элен Гленарван.
— Сударыня, — сказал он, — я восхищён вашим мужеством и добротой. Позвольте мне заявить вам об этом. Ваш яхта должна продолжать свой путь. Я никогда не простил бы себе, если бы задержал её хоть на один день!
— Не хотите ли присоединиться к нашей экспедиции? — предложила Элен.
— К сожалению, я лишён этой возможности: я обязан выполнить возложенные на меня поручения. Поэтому я сойду на берег на первой же стоянке.
— То есть в Мадере, — сказал Джон Мангльс.
— Пусть это будет в Мадере. Оттуда всего семьсот шестьдесят километров до Лиссабона, а средства сообщения с материком не заставят, вероятно, долго ждать себя.
— Отлично, господин Паганель, — сказал Гленарван, — мы исполним ваше желание. Что касается меня, то я рад, что вы у нас погостите ещё несколько дней. Надеюсь, вы не очень будете скучать в нашем обществе.
— О, мистер Гленарван, — вскричал учёный, — я счастлив, что так удачно ошибся судном! Хотя надо признаться, что; ничто не может быть смешнее человека, собравшегося ехать в Индию и плывущего в Америку!
Несмотря на это меланхолическое замечание, Паганель примирился с мыслью об отсрочке начала его исследований. Учёный-географ оказался весёлым, любезным и приятным спутником. Не прошло и дня, как он подружился со всеми. Гленарван, по его настоятельной просьбе, показал ему найденные документы. Он в течение долгого времени внимательно изучал их и затем объявил, что толкование Гленарвана единственно правильное и никакого другого толкования быть не может. Он с величайшим участием отнёсся к Мэри и Роберту Грант и сделал всё от него зависящее, чтобы укрепить в них надежду на скорое свидание с отцом. Его предсказание об успехе, ожидающем экспедицию на «Дункане», даже вызвало улыбку на устах всегда грустной Мэри.
— Честное слово, — закончил он, — если бы не поручение-Географического общества, я охотно принял бы участие в поисках капитана Гранта.
Когда он узнал, что Элен Гленарван — дочь знаменитого; Вильяма Туффнеля, его восторгу не было предела. Он знавал её отца. Какой это был бесстрашный путешественник! Сколькими письмами они обменялись, когда Вильям стал членом-корреспондентом парижского Географического общества! Он, сам вместе с Мальт-Брюном выдвинул его кандидатуру в члены общества. Какая неожиданная встреча! Какая честь плавать вместе с дочерью Вильяма Туффнеля! В заключение он попросил у Элен разрешения расцеловать её, на что молодая женщина, покраснев, дала своё согласие.
