Василий Елисеев - По джунглям Конго (Записки геолога)
Своей жизнерадостностью и обаянием Адель произвела на нас приятное впечатление. За ужином в нашей хижине мы пожелали Марселю и его юной подруге семейного счастья.
Середина августа. Почти все рабочие, их жены и дети ушли в деревни на празднование годовщины Конголезской революции. Не слышно людского шума. Громко поют птицы. Я еще не слышал таких звонких, разноголосых трелей за все время пребывания в лагере. Как «очумелые» носятся в воздухе маленькие птички — нектарницы — конголезцы почему-то называют их «колибри». Среди знакомого щебетания птиц возникают другие звуки: то слышится крик, напоминающий крик кошки, то слышен собачий лай, то — отчетливый плач ребенка, то будто пила жужжит, то будто кто-то звонит колокольчиком. Когда проглядывает солнце, появляются бабочки самых пестрых расцветок и порхают в воздухе. В пасмурную погоду бабочек не видно.
Мы, Потапов, Нишанбаев, Мозговой и я (Дорофеев, установив рацию, отбыл в Пуэнт-Нуар), сидим около хижины и слушаем передачу из Москвы. Кто не жил долгое время среди девственной природы, вдали от Родины, тот не знает, как приятно услышать ее голос. На лагерь спустилась ночь.
Вторая половина августа. Воскресенье. Охотники принесли четырех обезьянок, среди которых был совсем крохотный малыш-подранок.
— А нельзя ли его вылечить? — высказал вслух свою мысль Мозговой.
Осмотрев малыша, Женя обнаружил повреждение позвоночника и опустил его на землю. Малыш пополз на передних лапах. — Вылечить нельзя, — сказал Женя.
Тогда один из охотников умертвил обезьянку.
С приходом охотников в лагере стало шумно. Все вышли из хижин посмотреть на трофеи и получить свою долю мяса. Это мясо для рабочих было очень кстати, так как у них кончилась маниока.
Вслед за охотниками вернулись с рыбной ловли женщины. У каждой в корзине лежало десятка по два мелкой рыбешки. Началось приготовление еды. Все обитатели лагеря уселись около костров. Царит всеобщее оживление, раздаются шутки, слышится смех. Играют дети. Четырехлетняя дочь Бернара Гома носит за спиной «младенца» — завернутый в материю кусок бревна, — а на голове — пустой котелок. Иногда берет «младенца» на руки и начинает убаюкивать, как наши девочки убаюкивают кукол. Игра перемешивается с реальностью. Позже я видел, как эта девочка ходила с матерью на речку и принесла на голове котелок воды. Потом помогала матери очищать траву, из которой та делала циновки.
Под вечер, когда жителей лагеря охватывало всеобщее веселье, девочка пританцовывала под музыку транзистора. Меня она совсем не боится и первая протягивает ручонку для приветствия. Наблюдая за поведением малышей, я поражался их самостоятельности. Дочь Бернара Гома в четыре года помогает матери по хозяйству, а мальчики такого же возраста или, может быть, чуть постарше уже как настоящие хирурги великолепно орудуют маленькой заостренной палочкой, выковыривая «шик».
Между тем наши исследования на Бикелеле, за исключением геофизических, были выполнены. Но геофизик мог прибыть к нам только в начале октября. У нас в запасе оставалось больше месяца на обследование новых территорий, и, проводив Мозгового, мыв конце августа выступили на Бисеме.
НА РЕКЕ БИСЕМЕ
Идем по тропе, по которой ходили год назад. Она заросла лианами. Идущие впереди расчищают ее, чтобы можно было пройти с грузом. Вдруг до нашего слуха донесся резкий крик белки. Луи остановился и прислушался.
— Белка чем-то встревожена, — заметил он. — И птицы кричат испуганными голосами. Я думаю, они видят гадюку. Подождите меня на тропе, я пойду посмотрю.
Углубившись метров на двадцать, он повернулся в нашу сторону и поманил меня пальцем. Осторожно подхожу к нему и вижу в двух метрах от нас медленно ползущую змею. Луи передал мне геологический молоток, с которым он ходил, не расставаясь, как заправский геолог, приблизился к гадюке и ударил ее мачете, почти отрубив голову. Затем проткнул змею палкой и вынес на тропу. Это был экземпляр длиной около метра и толщиной в руку, с маленькой головой, на которой торчали два мягких «рога» длиной по полтора сантиметра каждый. На ее спине и по бокам — чешуя, напоминающая рыбью. Окраска пятнистая: чередуются оттенки желтого, зеленоватого и черного цветов. Брюхо обрамлено узкими пластинками. Туловище оканчивается веретенообразным хвостом. На верхней челюсти два больших острых зуба, загнутых внутрь. Много мелких зубов. Луи рассказал, что гадюка охотится на мелких животных и птиц. Человека боится: как увидит, убегает. Она — живородящая. Сразу приносит много детенышей. «Однажды, — продолжал Бунгу, — я убил гадюку и положил ее в корзину женщине, которая шла в деревню. Она была из племени, которое ело змей. Змея оказалась беременной. От тряски змееныши покинули утробу матери и сильно покусали женщину. Придя в деревню, женщина упала и тут же умерла. Когда жители деревни заглянули в корзину, то увидели в ней много-много змеенышей».
За разговором незаметно подошли к реке Бисеме. Я стал осматривать ее берега, ища ровную площадку для лагеря, а Луи куда-то отлучился. Минут через десять невдалеке раздался выстрел, затем другой. Вскоре появился Бунгу с антилопой.
— Как вы смогли так быстро выследить антилопу?
— Она сама ко мне прибежала. Отойдя недалеко от этого места, я стал кричать, подражая крику самки. На меня выбежал самец. Первым выстрелом я его ранил. Пришлось вставлять новый патрон и стрелять еще раз.
Стали подходить рабочие с грузом. Немного отдохнув, они принялись за устройство лагеря: очистили площадку от листьев, кустарников, лиан. Двое рабочих залезли на деревья и стали сбрасывать оттуда сухие куски деревьев и лиан, застрявшие в кронах, чтобы они не свалились кому-нибудь на голову. Куски с грохотом падают, а женщины с криком разбегаются в стороны.
К вечеру у многих рабочих были уже готовы кровати из жердей, а между ними разложены костры. Бревна для костра кладутся звездочкой — из трех или четырех бревен. Такой костер горит очень долго. Протянул ночью руку, подвинул бревно к центру и спи спокойно в тепле. Одеял у рабочих совсем нет, часто их заменяют сатиновые покрывала, которые, к сожалению, не спасают от ночного холода.
У меня и Суната в эту ночь не было палатки, и мы устроились на раскладушках под зеленым шатром джунглей, поближе к кострам Луи Бунгу и его брата Даниеля. В лесу от верещания цикад и пения птиц стоял какой-то особенный звон. Словно сотни лошадей с колокольчиками бегали вокруг нас. Я понимал, что лошадей нет и быть не может, а думал: вот проснусь и увижу коня с колокольчиком. Этому звону вторили танцевальные мелодии транзисторов, громкий смех и говор рабочих. Утомленные дневными заботами, мы быстро заснули под эту музыку.
