Олег Шрайбер - Белые боги Конго

Шрайбер Олег

БЕЛЫЕ БОГИ КОНГО

Белые боги Конго

Мы белые боги Конго. Наше могущество безгранично. Наша воля имеет силу физического закона в данном пространственно-временном континууме. Мы знаем все и можем все. Наше знание всеобъемлюще. Сколько шерстинок на шкуре буйвола, убитого старым одноглазым леопардом у водопоя. Что думает стюардесса о втором пилоте авиалайнера, пролетающего над джунглями на рассвете. Куда идет старый колдун вуду М'Гамба, и зачем ему калебас с песком и кусок шкуры шакала. Какого цвета трусики у той американочки из экспедиционного лагеря в верховьях реки. Последнее нас, белых богов Конго, интересует больше всего. По крайней мере, за себя я ручаюсь. Меня, кстати, зовут Роджер. А этого идиота слева — Отто. Он бош. Точнее, был им. Впрочем, по нему это и сейчас видно — истинный ариец. Я вселяюсь в муравья и с трудом ползу по гладкому нейлону палатки. Нахожу брешь в противомоскитной сетке, проникаю внутрь. Сейчас, сейчас она вылезет из спального мешка, и я увижу, увижу… Что это за треск сзади? Черт тебя подери, Отто, только не скорпион! Балбес Отто в виде большого черного скорпиона ломится в палатку. Сейчас она поднимет тревогу! Так и есть. Ультразвуковые пакеты ее визга бьют по всему хитиновому телу, затем она достает баллончик с аэрозолью, и для нас все заканчивается.

— Гитлер капут, — говорю я Отто.

— Доннер веттер, — бурчит он в ответ, — какие эти американки нежные. Что взять с бюргера, который в жизни ничего не видел, кроме пива и кровяной колбасы? Спорить с ним бесполезно. Нахожу муравья пошустрее и повторяю попытку.

В отличие от Отто, я много чего повидал на своем веку, прежде чем стал белым богом Конго. Родился я в Бомбее в 1851 году. Через десять лет отец закончил свою карьеру военного, выйдя в отставку в чине полковника колониальных войск, и семья вернулась в Лондон. Окончив школу, я поступил в Кембридж. Передо мной развернулись блестящие перспективы — у отца были связи и деньги. Я увлекся скачками и бриджем. Через два года мне пришлось бежать из Англии — липовые чеки, тысячные долги и беременная горничная были тому причиной, а так же ищейки Скотланд-Ярда. Ищеек интересовали чеки, а не горничная, как вы догадались. Я отправился в Новый Свет. Бридж был моей стихией, а в стрельбе из револьвера я быстро набил руку. Было довольно весело, пока шериф Солт-Лейк-Сити не нашел у меня в рукаве пятый туз. Я оказался быстрее, но мне на хвост сели маршалы трех штатов, и я очутился в Мехико без денег, лошади, но с простреленным плечом. Подлечившись и ограбив Первый Национальный, я первым классом отплыл в Париж, намереваясь стать великим художником, сутенером или на крайний случай барменом. Через две недели пребывания в Париже я уже хлебал баланду во втором батальоне Иностранного Легиона — Легион закрывал глаза на прошлое легионеров, и никого не выдавал полиции, хотя в моем случае префект был дьявольски настойчив. Я подумывал задать стрекача, но не успел — батальон отправился в Африку, защищать интересы Республики на черном континенте. Здесь, во Французском Конго, я познакомился со старым М'Гамбой, и он помог мне сбежать из Легиона. В чистую, я даже не числюсь дезертиром. Впрочем, жалеть особо не о чем, весь второй батальон остался гнить в джунглях. А так — есть хоть какое-то развлечение. Если бы еще не этот дурак Отто…

Сегодня она вырядилась в комбинезон, и мой муравей в недоумении шевелит антеннами. Надо подождать, пока она отправится принимать душ. Ага, вот она берет полотенце и идет к душевой. Быстрее, еще быстрее! Муравей несется сломя голову, я заставляю его прыгать с травинки на травинку похлеще кузнечика. Последние метры! Муравья заносит на повороте, лапы пробуксовывают в пыли тропинки. Отто, нет! Сволочь. Почему бы ему не выбрать бабочку? Шершень пикирует на полотенце, и вот полотенце отброшено в сторону, а девушка плачет, спрятавшись в палатке.

Откуда у Отто такая страсть к опасным животным? Наверное, это национальная черта — иначе как объяснить все эти «тигры», «пантеры» и «элефанты»? Отто настоящий бош — появился здесь в августе сорок третьего, искали они тут какую-то Сверхсилу со Сверхзнанием вместе. Ну, М'Гамба никому не отказывает. А тут так просили, так просили… Денег обещали кучу, море шнапса и баронский замок под Запорожьем. Старый колдун им удружил, да. У него в этом деле свой интерес. Когда М'Гамбе чего надо, он придет и попросит у белых богов. Белые боги ему не откажут, нет. Откажешь ему, как же. Камень тут есть, возле капища. И об этот камень… Белые боги любят М'Гамбу, очень. Вот он идет, старый пень. Шкура шакала на плече, а в сушеной тыкве белый речной песочек. Марафет наводить будет. Белые боги — они почему белые? Потому что их песочком натирают, каждый день. А не то бы они давно почернели — климат тут очень влажный.

«С девушкой надо что-то делать, выманить ее надо»,  — лихорадочно думаю я, — «Что это за звук? Ага, отлично! Авиетка с кокаином! Низко идет, верхушки деревьев бреет — от радаров прячется. Так, где тут был гриф? Не дергайся, это быстро и не больно. Так, гриф в правый двигатель, гриф в левый… Ой, взорвался… Впрочем, так даже лучше — облако пошло на лагерь… Да, снег это, снег. В джунглях, ага. Выходит… Дыши глубже! Вдох — выдох… Какая улыбка! Купаться? Запросто! Какие крокодилы, все под контролем! Опа, какой у нас купальник! Ныряй, не бойся! Нет, это не пираньи, это цихлиды. Зачем такие большие зубы? Ты что, сказку про Красную Шапочку в детстве не читала? Только комиксы? Да, тяжелое детство, черно-белые комиксы… Покататься на этих зеленых бревнах, вот этих, с хвостами? Нет проблем. Какое больше нравится — темно-зеленое или нежно-салатовое? Оба? Так, правую ногу на зеленое, левую на салатовое… Отто, помогай, гад… Поехали! С ветерком! Здорово? То-то же! Знай наших! Вираж, еще вираж… Что, отходить стала? Давай к берегу. К берегу, Отто. Я сказал — к берегу! Да, все, приехали. Бревнышки устали. Один даже к верху пузом всплыл. Нет, живой, притворяется просто. На сегодня хватит, приходите завтра. Где снег? Нет, не растаял. Его муравьи растащили. У них будет… Как-как? „Драг пати“? Господи Иисусе, что можно сделать с языком за каких-то двести лет…».

На следующее утро эта дуреха отправляется прямиком к хижине М'Гамбы. Я наблюдаю за ними глазами лемура, спрятавшегося в густой зелени лиан, издали — М'Гамба не любит, когда за ним следят. А возле капища есть камень, и если М'Гамбе что-то не нравится… Белые боги стараются не злить старого колдуна. Разговора я не слышу, но мне это и не надо — оба отчаянно жестикулируют и все понятно без слов. «Вчера я увидела столько удивительного», — глаза у нее до сих пор с серебряный доллар величиной. «Джунгли странное место, не подходящее для молоденьких девушек» — пожимает плечами и кривит губы этот сморчок.