Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир - Валерий Алексеевич Шанин
— Собирайся скорее, тебя автобус ждет.
Я быстро упихнула спальник и побежала на автобус. Тот самый, который дважды в неделю. Вот спасибо Духам! Автобус набит сонными бурятами и их баулами, и размещалась я под потолком. Не привыкать. Буряты не базарили, дети не орали, все мирно.
Наступил рассвет, и за окном показались розовые Саяны. Как на бутылке с газировкой — цепь треугольных нежно-розовых пиков. Я полезла за фотиком — и обнаружила отсутствие присутствия оного! Выпасть он не мог — я собиралась в полусне, но не настолько же. Если сейчас выйду, в Монды мне сегодня не попасть. Подлые менты знали, что делали. Люди добрые, когда будете проезжать въездной пост Слюдянки со стороны Иркутска, бейте этим гадам морды! Аппарат совсем не жалко, это была очень фиговая "мыльница", купленная в Болгарии взамен утерянной (мы за ту поездку потеряли два фотоаппарата, купальник, чехол от палатки, нож и еще кучу всего, но это отдельная история), но пленка в нем была почти отснята! Так этот бросок сквозь время и остался незафиксированным на фото!
В восемь часов автобус пришел в Кырен — длинную деревню из глинобитных домиков, разнесенных на разные расстояния, — и из него все вытряхнулись. Небольшая часть бурятов ушла, а остальные отошли шагов на десять и стали справлять малую и большую нужду прямо на дороге, не разделяясь по половому признаку. Через десять минут подали другой автобус, он направлялся в поселок Орлик через Монды. Пассажиры стали загружаться, отдавая водителю по 60 руб. Я забеспокоилась. Но водитель первого автобуса, когда до меня дошла очередь, сказал: "А эту ГАИ посадил", — и я беспрепятственно влезла. Ура! Спросила:
— Как попасть в Зун-Халбо, — оно в моем атласе не обозначено.
Мне сказали просто:
— Высадим на повороте.
Монды выглядели похоже, но побольше. Узкая пыльная грунтовка извивалась по предгорьям. В 10.20 у маленького домика мне сказали выходить. Оказалось, искомый поворот дальше, но здесь КПП, и меня посадят, если машина будет.
На посту было несколько сотрудников, из них всего один бурят. Рядом стояла "ГАЗелька". Она должна была отправиться как раз в Зун-Халбо, но неизвестно, когда. Я пыталась опрашивать население, но меня только кормили.
Через некоторое время машина вдруг исчезла, и людей явно стало меньше. Два молодых парня объяснили в чем дело:
— Начальник поста "Черная борода" привез нас из Иркутска. Мы студенты Иркутского политеха и должны проходить практику на прииске — изучать, как золото добывают. "Борода" довезет нас до места, а тебе с нами по пути. Но это будет потом, а сейчас шеф устал и прилег отдохнуть. А его коллеги воспользовались этим, сели в "ГАЗель" и поехали в Монды развлекаться.
На КПП остался один бурят. Он следил за тем, чтобы мы не разбудили начальника. От нечего делать я пошаталась по живописным окрестностям, спустилась к речке Белый Иркут, который затем сливается с Черным и образует просто Иркут. Здесь это ручеек метра два шириной, но в половодье ужасно разливается, поэтому мост через него по размеру почти как на Волге в районе Твери.
Машин не было. Бурят зазывал в горы, пострелять из "калаша", а студентов брать с собой, конечно, не хотел. Я — девка наглая, предложение приняла и постреляла. Классно, только целиться неудобно и отдача сильная. Камни брызгают, и эхо по всему ущелью. Домогательства бурята я с негодованием отвергла, губы надула — типа, обиделась. Он решил реабилитироваться и перенести меня через Иркут на руках. Река ведь холодная и мокрая. Но буряты — народ мелкий и хилый. Посреди речки он меня поставил на камушек. Галантно подал руку и тут же навернулся. Самосплавились мы метров пять, пока на ноги встали — река быстрая, хотя воды по колено.
Приехал "КамАЗ", но он направлялся в Орлик. Мужики привезли водки и сели квасить. Я притворялась, что пью, и закусывала. Бурят быстро напился и стал невменяемым. Я боялась, что он будет ко мне домогаться и начнет палить, а вооружены они там все до зубов. Но, к счастью, у него осталась одна идея-фикс: нам со студентами нельзя находиться поблизости от "бороды" и вообще на КПП. Мы отошли от домика метров на пять, и он успокоился. "КамАЗ" уехал. Я порывалась увязаться с ним до поворота, но студенты меня отговорили. С ними было веселее. А народ наш где-то уже стапелился…
Наконец — через четыре часа — "КамАЗ" до Самарты! В нем было двое, и они не хотели брать нас троих, но мы их уговорили. Немножко проехали и вдруг вышли. Оказалось, у обочины обитает местный дух трассы — Бур-Хан. Стоит круглая деревянная беседка, вся в завязанных тряпочках. В ней — столик, на нем — деревянный бюст мужика бурятской наружности. На столике лежат подношения: сигареты (в основном), жвачка, всякая еда. Каждый проезжающий обязан остановиться и что-нибудь дать Бур-Хану, иначе с ним в дороге случится что-нибудь плохое. Я отсыпала семечек.
Приехали на КПП у въезда на прииск. У меня спросили документы, и выяснилось, что я записана, как отставшая от группы туристов, которую пропустили здесь утром. Слава, слава Сельвачеву! Распорядились выделить мне проходную машину, чтобы я не осталась на территории прииска. Нас несильно обыскали, у студентов отобрали фотоаппарат "Зенит", составили акт, я послужила понятым. Фотик поместили в сейф и указали в акте, что отдадут при выезде. У меня отбирать было нечего, а наших ребят, как они потом рассказали, заставили сложить аппаратуру на дно рюкзаков.
Я пообщалась с очень милой девушкой-диспетчером. Она меня накормила до отвала бутербродами со сгущенкой, позавидовала нашей жизни (бурятам везде трудно, и на родине тоже) и попросила написать, как понравился поход (каюсь, так и не написала — как всегда).
Посадили меня в Кабину "КрАЗа", груженого золотым песком. По дороге шофер рассказывал о своем прииске:
— Вот — перспективная штольня, из нее добывают десять граммов из тонны, а вот похуже, а это уже отработанные, а тут порода бедная, и добычу прекратили.
Такие секретные сведения, могла бы продать, пока не забыла. А тырить там нечего: тонны породы в рюкзаке не унесешь, а обогащают ее в другом месте.
Приехали на станцию Зун-Халба (все-таки "а" на конце). Я хотела обратиться к дежурному за очередной запиской, но встретила двух местных рабочих, которые вызвались меня проводить к некой вертолетной площадке, рядом с которой протекает река — дальше никакой дороги нет. Ехать туристы дальше не могут, значит или пошли пешком, или поплывут отсюда.
Речка
