Михаил Облянцев - Индия глазами советских друзей
В результате более рационального использования полезных ископаемых и создания на их базе тяжелой промышленности, а также благодаря широкому использованию сельскохозяйственного сырья и организации промышленного производства средних и малых форм в штате создаются условия для решения многих экономических и социальных проблем…
Богато художественное наследие штата. Широко известны настенные росписи и скульптуры в Раяласиме, сокровища Амаравати и Нагарджунаконды. В памятниках этих городов нашли отражение традиции буддизма и брахманизма. Шедевры Амаравати воскрешают ту славную эпоху (рубеж нашей эры), когда город был южной столицей империи Андхра. Не менее замечательный период в истории штата отражает Нагарджунаконда и прилегающий к ней город Виджаяпури. Нагарджуна, буддийский проповедник (II в. н. э.) — основатель университета, где обучались студенты всех стран Востока. Археологические раскопки подтвердили существование здесь крупного центра образования.
В Андхра-Прадеше немало великолепных храмов. Особенно популярен храм Тирупати, посвященный богу Венкатешваре. Попасть в него нам не удалось: нелегкий путь с подъемом на семь холмов оказался нам не по силам.
Храм Нарасимхасвами в Симхачаламе и гробница в Шришайламе интересны в архитектурном отношении. В Телингане находится храм Рамаппа — прекрасный образец индийского зодчества.
Богатые традиции имеет штат и в области театра, музыки, танца. Театр теней и кукольный — древнейшие формы театрального искусства Индии.
Культура Андхры дала жизнь всевозможным ремеслам. Не раз мы бывали в мастерских умельцев и всегда восхищались их трудолюбием, терпеливостью, искусством.
Однажды по делам службы мы посетили и одно промышленное предприятие. Правда, это был лишь сахарный завод. Он расположен в 165 километрах к югу от Висакхапатнама в районе Какинады.
Мы приехали гуда поздно вечером. В отеле, где нас поселили, кухня была только южноиндийская. Зная ее особую остроту, сопровождавший нас переводчик-индиец даже не рискнул предложить нам поужинать, и мы поехали по городу искать европейскую еду. После долгих поисков забрели в какой-то клуб. Во дворе на открытой веранде — несколько больших круглых столов. За двумя — шумные компании. Присматриваемся, но понять ничего не можем. Подходит официант и что-то шепчет нашему переводчику, тот сильно смущен. С трудом подбирая слова, он предлагает нам лучше уйти отсюда.
По дороге он долго и путано объяснял, что мы попали в ночной игорный клуб, где обслуживают только его членов. Здесь, вдали от глаз, развлекаются правоверные мусульмане и ортодоксальные индусы.
Ничего не оставалось, как вернуться в отель и отведать южноиндийские блюда, где перца больше, чем остальной пищи. Даже простокваша, на которую мы очень рассчитывали как на «огнетушитель», и та была обильно сдобрена перцем.
Наутро мы отправились на завод. Владельца завода на месте не оказалось. Нам сказали, что он прибудет не раньше одиннадцати, и любезно предложили пока осмотреть завод.
Все складывалось как нельзя лучше. Посмотреть капиталистическое предприятие в действии, причем без прикрас и подготовки, — это удача.
Завод построен в 1922 году. Все оборудование английское. Оно, как и само здание, старое, в плохом состоянии. Грязно не только во дворе и подсобных помещениях, но и в основных технологических цехах. А ведь это завод пищевой промышленности. Во дворе стоят повозки с сахарным тростником, запряженные волами. Тростник прямо с повозок сбрасывают в подземный бункер, туда же попадает растоптанная волами грязь вместе с навозом. Тростник предварительно не моют.
— А сахар получается белый? — пошутил кто-то из нас.
— Вся паша продукция только высшего качества! А грязь остается там, где ей положено оставаться. Сырье проходит фильтры, центрифуги и кристаллизацию, — ответил сопровождавший нас служащий.
И в подтверждение сказанного он показал мешки с белым, искрящимся сахаром. В сутки этот примитивный заводишко выпускает 120 тонн.
Завод работает в сезон сбора сахарного тростника семь-восемь месяцев в году. Остальное время года его ремонтируют и делают профилактику оборудования. Мы поинтересовались, чем же занимаются рабочие в течение этих четырех-пяти месяцев.
— Их отпускают домой.
— А сколько им платят за вынужденный прогул?
На этот вопрос ответа не последовало. Позже нам объяснили, что рабочие — это в основном бывшие крестьяне ближайших деревень и что они на это время уезжают домой и работают на полях. И никакой платы не получают.
У заводоуправления, куда мы отправились после осмотра цехов, было сравнительно чисто, и там мы погуляли, поджидая хозяина. О его приезде мы узнали по шуму подъезжающей машины. Охранник распахнул заводские ворота, и в них въехал большой черный «шевроле». Один из служащих бросился открывать дверцу машины, из которой вышел немолодой, высокий, худощавый, в изысканном европейском костюме индиец, хозяин завода. Дежурный что-то почтительно доложил ему и, получив соответствующие указания, представил нас. В короткой деловой беседе все наши вопросы были решены и сомнения развеяны. Завод, конечно, работает рентабельно. Он приносит большую прибыль его хозяину. И неудивительно: сырье дешевое, рабочая сила еще дешевле, а затраты на оборудование грошовые. Ни отчислений на амортизацию, ни забот о новом оснащении, о сырье.
Конечно, не все предприятия пищевой промышленности так плохи. Имеются вполне современные заводы, с новым оборудованием и технологией производства.
Высокие прибыли в пищевой промышленности обусловливают ее быстрый рост. За 1973/74 финансовый год объем производства сахара, например, увеличился с 3,9 миллиона тонн до 4,5. Годовой прирост — более 15 процентов. Многие частные предприятия в Индии получают прибыль до 25 процентов.
На севере штата находится Варангал — древняя столица Андхры. Сейчас — это небольшой, но густонаселенный город, важный железнодорожный узел. По обеим сторонам нешироких улиц утопают в зелени двухэтажные дома. В городе имеется колледж. Есть и исторические достопримечательности: Храм тысячи колонн, крепость и озеро Пакхал.
Храм тысячи колонн стоит на окраине Варангала среди гранитных скал. Он хорошо вписался в окружающий суровый пейзаж. Храм построен в 1162 году телинганским раджей, о чем повествует древняя надпись на стоящей у ворот полированной плите из черного гранита. Тонкая резьба по граниту и мрамору делает его похожим на изящную шкатулку.
В середине храма видны три массивных святилища богов Шивы, Вишну и Сурьи. В каждом из них стены, потолки и карнизы украшены каменным кружевным орнаментом. Сложное переплетение потолочных балок поддерживают крупные колонны из черного мрамора. Если посмотреть повнимательней, можно увидеть, что колонны не мраморные, а покрыты специальной штукатуркой, отполированной под мрамор. Более 800 лет колонны противостояли ветрам, солнцу, дождям и времени — главным разрушителям сооружений. Изнутри храм сохранился хорошо, а вот снаружи заметны следы разрушения, вызванного деформацией почвы.
Неотъемлемая часть храма — длинная крытая галерея — мандапа, крыша которой покоится на гладких колоннах. Общее количество колонн в храме — ровно тысяча. Между храмом и мандапой лежит каменный бычок Нанди.
Крепость в Варангале — образец строительной техники на Декане в переходный период. Мусульманская техника строительства крепостей здесь еще была неизвестна, и их строили из самана. Саман не выдержал испытания временем и разрушился полностью. Сохранились только ворота, одиноко стоящие среди обломков стен.
В центре крепости в руинах старинного храма возвышаются отлично сохранившиеся знаменитые киртистхамба (ворота славы), триумфальные ворота из серого гранита с тончайшей резьбой, причудливыми фигурами, узорами. Место их расположения указывает на весьма внушительные размеры храма.
На северо-востоке города раскинулось озеро Пак-хал — одно из величайших искусственных озер Индии. Периметр его — около двадцати километров. Низкий западный берег образован полуторакилометровой плотиной, остальные берега — холмистые, покрытые густым лесом. Небольшая речка, стекающая с гор Виндхья, пополняет озеро, в котором до недавнего времени водились крокодилы.
Чтобы получше познакомиться с жизнью основного населения штата — крестьян, мы отправились в район Телинганы. Проезжая по дорогам Карнала, мы повсюду встречали высокие кактусы с острыми шипами, высаженные по краям полей, — естественный забор, надежно охраняющий поля от всевозможных животных. Мелькали одиноко стоящие колодцы-журавли и пасущиеся стада.
ЗемлепашцыКрасно-бурая земля без каких-нибудь следов растительности в летний жаркий период напоминала застывший сургуч. Только после муссонных дождей она оживала, покрывалась буйной зеленью, как бы торопившейся наверстать упущенное. За это время здесь успевают посеять и собрать урожай большинства сельскохозяйственных культур.
