Пруссия – наша - Александра Сергеевна Шиляева
Дома Хелюля достал кусок копченого угря, съел его и запил вином. Я отказалась от дегустации и скоро легла спать.
28 января
Хелюля с утра меня опять всю обругал за то, что я уснула с открытым балконом. Он задремал на диване без одеяла и проснулся ночью от холода. Второй раз в поездке я подвергла нас риску простуды.
На завтрак я доедала мягкий сыр из Кёнигсберга, и еще Хелюля оставил мне маленький кусочек угря. Не могу сказать, что мне однозначно понравился этот деликатес. Возможно, завтракать им была не лучшая идея.
Я сделала зарядку. Хелюля сходил в душ и последний раз покурил на нашей зеленой террасе. Мы покидаем Зеленоградск. Впереди – Светлогорск, бывший Раушен.
Ехали мы туда по современной трассе. Машин было мало. Жизнь ощущалась по-осеннему. Я увидела хищную птицу, восседающую на проводах, и спросила Хелюлю, что он думает о разуме пернатых. Как они могут так сидеть, ни о чем не думать, ничего не чувствовать и ничего не вспоминать? Представить голову без мыслей для меня равно представить бесконечность космоса. Неподвластное визуализации.
Хелюля остановил машину возле высокого оранжевого дома немецкого типа. Хозяйка квартиры прислала нам инструкцию по прохождению квеста «Ключ»: найти садового ежа среди клумб, поднять его, забрать трофей. Сначала мне попался толстый еж в соломенной шляпе. Под ним не было даже червей. Потом я заметила ежа поменьше на пне. Этот еж выглядел реалистичнее первого, но шаблонные сказочные яблоки, надетые на иголки, не позволяли воспринимать его как дикое животное. Ключ был под ним.
Мы поднялись в нашу квартиру и осмотрелись. Она была не такая просторная как предыдущая. Тесная спальня, в которую кроме огромной кровати впихнули еще диван, журнальный стол и вытянутую тумбу для телевизора. Кухня была узкая, балкон был крохотный, туалет был белый. Я выставила Хелюлю за дверь и записала румтур. Потом мы сходили за чемоданами, разложили вещи, заправили кровать в зеленое постельное с божьими коровками и сели выпить чаю, перевести дыхание. Я нашла книжку «1001 ночь» и почти уснула с ней на диване.
Но Хелюля дремать не собирался и потащил меня гулять. В умиротворении мы прошли по Садовой улице и прибились к церкви Серафима Саровского, которая расположилась в кирхе начала XX века. Внутри ее попытались сделать русской, но православные иконы выглядели здесь как гости.
Потом мы шли по улице Маяковского. Там встретили красивый особнячок с пышной лепниной. Хелюля сфотографировал его. А целью нашего пути был частный камерный органный зал. Возле гостиницы «Старый доктор» мы повернули на улицу Гагарина и пришли в парк, где стоял дом с фахверком и часовой башенкой. На афише мы увидели, что через час здесь будет концерт. Нам повезло. Хелюля купил два билета, и мы пошли искать обед.
В переулке напротив Лиственничного парка наше внимание привлекло кафе с дурацким названием «Вика». От него веяло советчиной, но мы зашли. Хелюля заказал блинчики с курицей и грибами (самые вкусные в его жизни), а я – пельмени (помня свой вчерашний аппетит в кафе у Танцующего леса). Еще мы попросили два глинтвейна.
За 10 минут до начала концерта мы закончили трапезничать и вернулись к органному залу. Туда уже заходили люди.
Программа называлась «Шедевры мировой органной музыки». Сегодня Артем Хачатуров сыграет для нас произведения Баха, Вивальди, Райнбергера и Пьерне.
В зале было прохладно, и многие люди сидели в куртках, что меня уже раздражало, потому что они шуршали. Мы с Хелюлей оставили все в гардеробе – мы старой школы.
Пока концерт не начался, я рассказала Хелюле о своей мечте – хочу послушать клавирный концерт совсем одна в большом зале. Он посоветовал мне заработать кучу денег и выкупить все билеты. Я если сделаю это – сообщу. А то достали кашляюще-шурщащие люди со своими вечно горящими экранами телефонов. Мне вообще кажется, что некоторые старухи приходят на концерты, чтобы самовыразиться при помощи кашля. Очень меня это все отвлекает от музыкального потока.
Концерт был хороший. Органист перед каждым исполнением рассказывал историю создания произведения.
Оттуда мы вышли до мозга костей немцами и отправились на променад.
Сначала со всех сторон оглядели красивую водонапорную башню со стенами из плюща. На этом нужно было сделать паузу в нашем променаде, и мы зашли в кафе «Блинная» выпить глинтвейну и согреться. Там был банкет большой семьи (по всем признакам – питерской). Мы в этом же зале робко пристроились за столиком у стены и, потягивая горячее вино, рассуждали о характерах и судьбах каждого участника праздника. После вина Хелюля подошел к длинному аквариуму с цветными рыбками. Потом он сказал, что не знает, где его кепка. Я восстановила траекторию хелюлиного пути в блинной и нашла кепку на стуле у барной стойки. Что бы он без меня делал!
Дальше Хелюля повел меня к курхаусу. Курхаус (нем. Kurhaus) – курортный дом. По дороге мы зашли в «Лавку Бахуса». Хелюля взял себе вино на вечер, а я захватила воду. Еще мы приметили киоск с аппетитными курицами-гриль. Я предложила завтра купить такую и поужинать дома. Хелюлю моя идея удивила. А я просто поймала приступ ностальгии. Вспомнила, что это была моя любимая еда в 10-12 лет.
Когда мы подошли к курхаусу – ничего не увидели: не было фонарей. Памятную табличку о приезде сюда Томаса Манна рассматривали с телефонным фонариком. Хелюля еще пытался рассмотреть стены здания. Ситуация была издевательская, поэтому мы не стали там задерживаться и по темной лестнице спустились на набережную, где радости особой тоже не нашли: все было в состоянии ремонта. Хелюля надеялся вернуться обратно по канатной дороге, но она была закрыта.
Не спеша, безболезненно, своими ножками мы поднялись с набережной на улицу Ленина. Настроение там было курортное. Разной величины группы туристов нагуливали себе свежие сны в атмосфере вечного отпуска. Даже автовокзал здесь выглядит курортно. Нет в нем тоски.
Было уже поздно. Продавцы сувениров сворачивались, терпеливо складывали в коробки свои янтарные штучки. А мы взяли курс на ресторан «Лисья нора». К нему Хелюля повел меня через макет средневекового Кёнигсберга. Там тоже не было фонарей. Девушка в капюшоне ходила вокруг макета с телефоном. Мы
