Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона
видеть их свежим взглядом».
Марсель Пруст, «В поисках утраченного времени»Нужно быть сумасшедшими, чтобы променять комфорт мягкой постели на суету автовокзала. Задолго до рассвета мы приступили к поискам автобуса, который шел в родной город Самсона Кебра-Менгист. Мы бродили по щиколотку в грязи, мечтая оказаться где угодно, только подальше от автовокзала. Десяток стареньких автобусов осаждали толпы будущих пассажиров, и каждый старался проникнуть внутрь. Подняв узлы со своими пожитками высоко над головой, они вброд переходили потоки воды. Моторы всех автобусов надсадно ревели, соревнуясь друг с другом, но по прошлому опыту я уже знал, что звук не имеет ничего общего с надежностью.
Наш автобус подкатил к остановке на большой скорости, освещая себе дорогу единственной уцелевшей фарой. К нему рванулась целая армия воров-карманников, билетеров, священников, солдат и носильщиков. Позади них двигались мы со смиренным Самсоном, на цыпочках ступая по грязи.
Нескольких купюр оказалось достаточно, чтобы получить лучшие места на деревянных сиденьях. Жители Эфиопии знают, что лучше всего сидеть впереди, а худшие места находятся у задней двери. Мы запихнули свои вещи под сиденья.
Первый свой заработок Самсон потратил на чемодан из искусственной кожи китайского производства. Он морщился, когда я посмеивался над его покупкой, но нисколько не расстраивался.
Чемодан изменил его. Он перестал быть таксистом и превратился в путешественника. Пока он демонстрировал мне, как отлично прострочен чемодан, автобус заполнился пассажирами. Поначалу я не различал лица отдельных людей — на улице было еще темно. Но в свете занимавшейся зари постепенно проступали их лица. Многие из тех, кто пытался как-то разместить багаж и детей, выглядели немного испуганными.
Казалось, они опасаются предстоящего путешествия. Никого, за исключением меня, не волновал обшарпанный вид автобуса или внешность водителя, который был похож на вооруженного топором воина.
У себя дома я не люблю поездки. Шелест трущихся об асфальт шин и дорожная скука вызывают у меня раздражение. Но в любой другой точке мира автомобильное путешествие будит во мне совсем другие чувства. Деревянные сиденья, выхлопные газы, громкая нестройная музыка, давка, жирная курятина и грязные мешки — все это почти не волнует меня. Главное — выжить.
Путешествие по африканским автомобильным дорогам сродни азартной игре. У каждого пассажира к горлу поднимается ком — как у человека, который проворачивает барабан револьвера с одной пулей и приставляет ствол к виску.
Вы платите деньги и надеетесь на удачу. Как и в «русской рулетке», основное удовольствие получаешь от того, что остался в живых.
Если вы осмелитесь взглянуть в залепленное грязью окно, то узнаете судьбу тех, кому не повезло. Вот мимо нас проносится огромный грузовик с какими-то ящиками. Через несколько минут мы видим этот же грузовик, лежащий на боку на дне оврага. Ящики превратились в щепки, а их содержимое разбросано по земле. Тело водителя свисает из полуоткрытой двери кабины. В небе кружатся стервятники, и скоро в овраг спустятся жители ближайшей деревни, чтобы очистить место катастрофы. Через несколько часов все, что можно унести, будет унесено. Первым исчезнет товар. За ним последуют разбитые ящики и горючее из бака. С колес снимут покрышки, затем грузовик лишится двигателя, кузова, электропроводки, зеркал заднего вида и сидений. От машины останется одна рама — склоны холмов в Эфиопии буквально усеяны ими. Серьезная авария — это радость для всех жителей ближайшей деревни.
В старину дороги в Эфиопии были безопасными, но император Менилек II, слывший великим реформатором, услышал о новомодном изобретении. Электрический стул принес ему одни разочарования, но правителю страны рассказали еще об одной игрушке — автомобиле, — и он страстно желал ее заполучить. Поползли слухи, что первый, кто прокатит императора на автомобиле, будет щедро вознагражден.
За три тысячи миль от Эфиопии об этом узнал англичанин по имени Бид Бентли. Он был известным авантюристом и успел повоевать против буров и печально знаменитого сомалийского Безумного Муллы. Он даже предложил построить моторизированную военную машину и назвал ее «танк». Но он совершил ошибку, послав свой проект лорду Китчнеру, который вежливо поблагодарил изобретателя и украл его идею.
В 1907 году Бентли купил новейшую модель автомобиля «Сидли» и перекрасил его, разрисовав белыми и зелеными полосами. В состав экспедиции также входил затянутый в униформу шофер Реджинальд Уэллс, джентльмен из Сомали, взявший себе имя Джордж, и пятнистый бульдог Булли. Запасшись провиантом, экспедиция тронулась в путь. Вскоре после того, как они покинули Англию, Бентли услышал о немецкой команде, отправившейся в путь одновременно с ними и намеревавшейся первой добраться до Менилека.
Преодолев пересеченную местность — такое испытание еще ни разу не приходилось на долю автомобиля, — Бентли, шофер, сомалиец и пятнистый бульдог прибыли к императорскому дворцу в Аддис-Абебе. Путешествие заняло несколько месяцев, но они обставили немцев и поддержали честь Британии. Но самое главное — император остался доволен новой игрушкой.
По мере удаления от Аддис-Абебы местность становилась ровной, и теперь мы ехали между обрамленных эвкалиптовыми деревьями полей, среди которых были разбросаны низкие традиционные хижины, или тукул. Под лучами желтого полуденного солнца волы тянули плуг, погоняемые заостренными палками крестьян, которые работали в поле с самого рассвета. Наделы были крошечные, с каждым следующим поколением делившиеся между наследниками. На одних шумели на ветру высокие стебли кукурузы. На других рос тефф, злак, из которого пекли местный хлеб под названием инжера, метелочки этого растения, похожего на степную траву, развевались на ветру, колыхавшем высокие стебли.
Маленькие девочки — некоторые были не старше четырех-пяти лет — шагали по дорогам и полям с вязанками хвороста на голове. Для них детство было временем ученичества перед исполненной неимоверных тягот жизнью. В Эфиопии основную работу делают женщины и дети.
Автобус проехал мимо маленькой городской каменоломни. Работали в ней только оборванные старухи, таскавшие каменные блоки на головах. Рядом в мягком кресле удобно устроился надзиратель-мужчина. Когда я обратил внимание Самсона на положение женщин, тот стал оправдываться. Правительство прогнило насквозь, заявил он. Это поощряет мужчин к безделью.
— Это традиция нашей страны. Старые обычаи не могут измениться.
