Марина Москвина - Гуд бай, Арктика!..
Несмотря на то что Ренске заклинала нас облачаться в спасательный жилет только на корме, особенно в случае тревоги, многие набросили его в каюте, поэтому на выходе образовалась давка. Словно средневековые крестоносцы в доспехах, попавшие в западню, мы тщетно пытались протиснуться на палубу, чтобы продолжить славный поход.
— Можете считать, на сегодняшний день вы уже затонули, — заметила Ренске, наблюдая это позорное столпотворение.
— А если я упаду в Ледовитый океан, — озабоченно спросил Пол Миллер (он же DJ Спуки), — как мне сохранить температуру тела? Физкультура может помочь?
В нашей толпе крестоносцев Пол выгодно отличался ослепительной канареечной курткой, ударно сочетавшейся с оранжевым спасжилетом, а его побритую шоколадную голову, открытую всем ветрам и полярной стуже, венчал элегантный антрацитовый берет. На протяжении трехнедельного арктического плавания из всей дружины он один задал Ренске этот насущный тактический вопрос. Остальные, видимо, и думать не смели о подобной перспективе, всецело полагаясь на блаженного Баклэнда, который — не прямо, конечно, косвенно — всякий день давал нам понять, что наше мореплавание затеяно во славу Божью.
Я посоветовала Полу в этом случае распевать псалом «Услышь нас, Боже, Спаситель наш, упование всех концов земли и находящихся в море далеко!».
Однако он все-таки потребовал от Ренске чисто практическую рекомендацию. И та ему ответила благожелательно, что да, с физкультурой можно продержаться десять минут, без физкультуры — семь. А лучше всего сжаться в комочек — беречь тепло. И тогда уже распевать псалмы.
Мы выстроились перед открытой дверкой в фальшборте. Внизу покачивался на волне «зодиак» — большая резиновая моторка, в ней Афка принимала пассажиров. Я первой спустилась по трапу и, сделав два шага по тонкой мембране дна, уселась на круглый борт.
Тут же Афка всучила мне конец, чтобы я держала лодку у борта шхуны, пока все погрузятся. Леня шел в финале, поэтому притулился у самого носа. Позже мы сообразили, что нам лучите не соваться первыми и не идти замыкающими. Последнему досталась изрядная порция холодной соленой воды, которая захлестывала моторку, когда «зодиак» мчался к берегу наперерез волне. Мне же сильно накрутило руку, и вся моя варежка промокла.
На что Леня сдержанно заметил:
— Мы люди в возрасте, нам пора во всем держаться середины.
Глава 12
Белая радуга
У берега Афка заглушила мотор, и лодка медленно заскользила в прозрачной воде. Под нами колыхались огромные щупальца ламинарий, проплывали красные медузы, какие-то стайки рыбок сновали туда-сюда, мне показалось, я видела креветку.
В отличие от моря, каменистый берег был довольно пустынным. Такое создавалось впечатление, что до нас тут вообще не ступала нога человека. Шаркнула наша лодочка по прибрежному песку-хрящу. Андрей высадился первым в болотных бродах, вытянул нос лодки на гравий и всем велел, не вставая, придвинуться к носу, потом совершить поворот на девяносто градусов, высоко подняв ноги, и приземляться.
Причем, как ни старайся, из лодки ты неминуемо плюхнешься по колено в воду. Не спасут тебя ни галоши, ни чеботы, ни операционные бахилы, ни прорезиненные ботинки для трекинга, обвязанные полиэтиленовыми пакетами из магазина «Перекресток». Такое выдюжат исключительно «макбуты» — пробил их час! Одна за другой мы сходили в прибрежные воды залива Тругхамма, счастливые обладательницы непревзойденных сапог — Синтия, Нина, Дебора Уоррен и я.
На мокрые пески, на гальку, на ковер из упругих ламинарий, в иное пересечение времени и пространства, прислушиваясь к вибрирующему простору, всплескам и раскатам, крику моевок, все это соединялось в одном послании, и судьба говорила в легком пролете птичьего перышка.
Горный пик вздымался над туманом и облаками, словно проплывающий по небу корабль, о котором сохранились сведения в Ольстерских анналах. Жаль, ирландские хронисты не расписали столь знаменательное явление во всех деталях, ограничившись весьма кратким сообщением: «В Клуайн Моху Нойс видели в небе корабли с моряками на них». А сюжет о якоре, брошенном с облаков, изложен и вовсе по-ирландски задиристо: «Если бы британцы не стали хвататься за якорь, спустившийся с неба, — уверенным почерком записано в Ольстерском манускрипте, — то отцеплявший его мореход наверняка остался бы в живых».
Вдали на каменистой гряде кто-то шевелился, медведь или олень. Все давай всматриваться туда невооруженным глазом, и я пожалела, что не захватила из дома свой монокуляр. Зато у Волкова на груди вольготно расположился морской бинокль многократного увеличения для обозревания окрестностей, с которым он не расставался ни днем, ни ночью. Андрей постоянно высматривал — нет ли на горизонте какого-нибудь арктического чуда вроде моржа, или кита, или редчайшей белоснежной чайки, к тому же он неустанно повторял, что у него скромная цель: чтобы никого из нас не съел медведь.
Первое время все это считали блажью, даже помехой в осуществлении разных сумасшедших идей, которые бурлили в наших головах. В свою очередь непредсказуемые творцы с горящими глазами казались Андрею странным и неуправляемым букетом.
Вот было бы идеально, думал он, если б они выстроились в линеечку — впереди вышагивает сам Волков с карабином «рутгер» на плече, калибра 7,9 мм, за ним — наша заполошная ватага, а замыкал бы шествие Саймон Боксол, добросердечный океанолог, вооруженный до зубов.
Куда там! Молодость — это крылья, юность — конь боевой, гласит непальская народная пословица. Пол aka DJ Спуки, лишь только ступал на земную твердь, кидался бежать сломя голову — видимо, в его задачу входило по-быстрому застолбить свои владения, ибо он вздумал основать независимое государство Арктика и стать его королем. Еще он решил собрать все музыкальные сочинения в мире, посвященные холоду, и «сморозить» их в одно целое — музыкальную композицию длиной в несколько суток.
Второй в группе риска была Даша Пархоменко, которая тоже бросалась бежать без оглядки, объясняя это тем, что не в состоянии ходить гурьбой, особенно строем. Не обращая внимания на призывные стоны Андрея, она взбегала на какой-нибудь живописный утес и картинно замирала, мечтательно глядя в океан.
Дебора Уорнер вынашивала идею поставить пьесу в полуразрушенном бараке на заброшенной стоянке скандинавских трапперов, куда Волков строго-настрого запретил вторгаться.
Синтия Хопкинс — сочинить песню и спеть ее на дрейфующей льдине.
