Жюль Верн - Кораблекрушение «Джонатана»
— Даю голову на отсечение,— воскликнул Родс,— что они воспользовались отсутствием начальника и ограбили склад!
— Какого начальника? — удивился Кау-джер.
— Вас, черт возьми!
— Я такой же начальник, как и все остальные,— раздраженно возразил тот.
— Возможно, но тем не менее все вас считают таковым.
Не успел Кау-джер ответить, как вдруг из ближайшей палатки раздался громкий хриплый крик женщины. Похоже, что ее душили.
Глава II
ПЕРВЫЙ ПРИКАЗ
Семья Черони, состоявшая из трех человек — отца, матери и дочери,— происходила из Пьемонта. Семнадцать лет назад Лазар Черони, которому тогда исполнилось двадцать пять, и девятнадцатилетняя Туллия соединили свои судьбы. У них не было ничего, кроме самих себя; зато они любили друг друга, а настоящая любовь — это сила, помогающая не только сносить, но иногда и побеждать все тяготы жизни.
К несчастью, у Черони получилось иначе. Глава семьи, подпавший под дурное влияние, начал пить и вскоре превратился в заправского пьяницу. Одурманенный алкоголем, он постепенно переходил от мрачного озлобления к безудержной ярости. И вот в семье начались ежедневные жуткие сцены, о которых стало известно соседям. Туллия покорно переносила брань, оскорбления, побои и мучения. Сколько таких несчастных женщин смиренно несли и несут свой тяжкий крест!
Конечно, она могла (а может быть, и должна была) расстаться с человеком, превратившимся в дикого зверя. Но Туллия не сделала этого. Она принадлежала к женщинам, которые не отступают от однажды принятых решений, как бы тяжко ни приходилось. С житейской точки зрения подобные характеры можно назвать нелепыми, но в них есть нечто вызывающее восхищение. Именно такие люди дают возможность оценить красоту самопожертвования и показывают, какой моральной высоты способен достичь человек.
Поведение Лазара Черони вскоре принесло свои горькие плоды — в доме поселилась нужда. Иначе и не могло быть. За вино приходится платить, а, кроме того, когда человек пьянствует, он не зарабатывает. Получается двойной расход. Мало-помалу нужда перешла в нищету. Тогда-то Черони и вступили на путь всех отверженных — отправились в чужие края в надежде обрести лучшую жизнь под чужим небом. Так, не находя себе места ни в одной стране, они пересекли всю Францию, затем Атлантический океан, Америку и, наконец, добрались до Сан-Франциско. Скитания продолжались пятнадцать лет! В этом аду и выросла Грациэлла. С самого раннего детства она видела вечно пьяного отца и избитую мать. Ежедневно девочка присутствовала при диких выходках своего родителя, слышала потоки ругани, которые извергались из его уст, словно нечистоты из зловонного желоба. В том возрасте, когда другие дети не помышляют ни о чем, кроме игр, она уже столкнулась с грубой действительностью и — увы!— была вынуждена постоянно бороться с нуждой.
В шестнадцать лет Грациэлла превратилась в серьезную, рассудительную девушку. Благодаря раннему жизненному опыту и сильной воле она стойко переносила все невзгоды. Впрочем, каким бы безрадостным ни представлялось ей будущее, оно никогда не могло сравниться с ужасом прошлого. Высокого роста, худощавая, черноволосая Грациэлла не была красавицей, но большие глаза и ум, отразившийся в чертах лица, придавали ей удивительное обаяние.
В Сан-Франциско Лазар вдруг опомнился, и в нем заговорила совесть. Уступив мольбам жены — впервые за много лет! — муж дал обещание исправиться.
И сдержал слово. Начал усердно работать, забросил кабаки.
Прошло всего полгода, в семье не только появился достаток, но Черони даже смогли накопить нужную сумму, требуемую Обществом колонизации. Туллия снова поверила в возможность счастья, но… кораблекрушение «Джонатана» и неизбежное следствие катастрофы — вынужденное безделье — опять поставили будущее под угрозу.
Чтобы убить время, Лазар сошелся с другими эмигрантами, и, понятное дело, его симпатии оказались на стороне подобных ему субъектов. Те, также угнетаемые скукой, лишенные привычной выпивки, не преминули воспользоваться отсутствием человека, к которому все, не отдавая себе отчета, относились как к начальнику. Едва Кау-джер, в сопровождении своих спутников, ушел из лагеря, подозрительная компания завладела бочонком рома с «Джонатана» и устроила настоящую попойку. Лазар, подражавший новоявленным приятелям, не сумел проявить достаточной стойкости и вернулся домой, когда сознание затуманилось, а ноги стали заплетаться.
Едва переступив порог, Черони рассердился, что не готов ужин. Тотчас ему подали еду. Тогда его возмутили расстроенные лица обеих женщин, и, постепенно накаляясь, Лазар стал осыпать их отвратительной бранью.
Грациэлла, застыв на месте, с ужасом глядела на скотоподобное существо, в которое превратился ее отец. Стыд и горе затопили душу бедной девушки. Но Туллия не выдержала. Как? Опять рушились все их надежды? Снова начинается ад? Слезы фонтаном брызнули из глаз и потекли по увядшему лицу. Только этого не хватало, чтобы грянула буря.
— Я тебе покажу, ты у меня поревешь! — в бешенстве заорал Черони и схватил жену за горло.
Грациэлла бросилась на помощь матери, стараясь вырвать ее из рук отца.
События развивались почти в полной тишине. Лишь изредка слышалась глухая брань Лазара. Ни Туллия, ни Грациэлла не звали на помощь, считая позором избиение отцом дочери или мужем жены, что следует скрывать от посторонних даже ценой жизни. Но, когда изверг слегка ослабил хватку, Туллия издала хриплый крик, который и услышал Кау-джер.
Железная рука сдавила плечо пьяницы. Лазар, выпустив свою жертву, отскочил в другой конец палатки.
— Что такое?… В чем дело?…— пробормотал он.
— Молчать! — приказал властный голос.
Дважды повторять не пришлось. Возбуждение пьяницы мгновенно угасло, и он вскоре уснул мертвецким сном.
Туллия была без сознания. Кау-джер стал приводить ее в чувство. Хальг, Родс и Хартлпул с волнением наблюдали за его действиями.
Наконец женщина открыла глаза. Увидев чужие лица, она поняла, что произошло. Ее первой мыслью было выгородить мужа, проявившего такую гнусную жестокость.
— Благодарю вас, сударь,— произнесла она, приподымаясь.— Это пустяки… Все уже прошло. Я, глупая, так испугалась.
— Как тут не испугаться! — воскликнул ее защитник.
— Ничего страшного! — живо возразила Туллия.— Лазар совсем не злой… Он просто пошутил.
— И часто он так шутит? — осведомился Кау-джер.
— Такого, правда, еще не случалось,— решительно заявила женщина.— Лазар — прекрасный муж. И вообще добрейший человек…
