Жюль Верн - Путешествие и приключения капитана Гаттераса
9. НОВОСТЬ
Наконец, 30 апреля, в полдень, «Форвард» прошел полярный круг, имея на траверсе Хольстейнборгский мыс. На востоке высились живописные горы. Море казалось свободным, или, вернее сказать, можно было легко уклониться от встречи со льдами. Ветер стал юго-восточным, и бриг под фоком, бизанью, марселями и брамселями вошел в Баффинов залив.
День выдался спокойный, и экипаж мог отдохнуть несколько часов. Множество птиц носилось и плавало вокруг судна; в числе их доктор заметил чистиков, с виду напоминавших чирков, с черной шеей, крыльями и спиной и белой грудью. Они быстро ныряли и нередко оставались под водою более сорока секунд.
Этот день не ознаменовался бы ничем новым, если бы на бриге не произошло одно весьма странное событие.
В шесть часов утра, войдя к себе в каюту после вахты, Шандон нашел на столе письмо со следующей надписью:
«Помощнику капитана на бриге „Форвард“, Ричарду Шандону, Баффинов залив».
Шандон просто не верил своим глазам. Прежде чем разорвать конверт и прочесть странное послание, он позвал доктора, Джемса Уолла и Джонсона и показал им письмо.
— Странно, — сказал Джонсон.
«Очаровательно», — подумал доктор.
— Наконец-то, — вскричал Шандон, — мы узнаем тайну!…
Он поспешно вскрыл конверт и прочел следующее:
"Капитан брига «Форвард» доволен хладнокровием, искусством и мужеством, проявленным матросами, вашими помощниками и вами при трудных обстоятельствах, и просит вас объявить экипажу его благодарность.
Держите курс прямо на север, к заливу Мелвилла, откуда постарайтесь войти в пролив Смита.
Капитан брига «Форвард» К.З.
Понедельник, 30 апреля, на траверсе Хольстейнборгского мыса".
— И это все? — воскликнул доктор.
— Все, — ответил Шандон.
Письмо выпало у него из рук.
— Этот фантастический капитан, — сказал Уолл, — даже не упоминает о своем намерении явиться на бриг. Из этого я заключаю, что мы никогда его не увидим.
— Но каким же образом попало сюда это письмо? — спросил Джонсон.
Шандон молчал.
— Мистер Уолл прав, — отвечал доктор, подняв письмо и разглядывая его со всех сторон. — Капитан не явится на бриг по очень простой причине…
— По какой именно? — с живостью спросил Шандон.
— Потому, что он уже находится на бриге, — спокойно ответил доктор.
— На бриге? — воскликнул Шандон. — Что вы хотите этим сказать?
— Как же иначе объяснить получение письма?
Джонсон кивнул головой в знак согласия.
— Это невозможно! — энергично возразил Шандон. — Я знаю всех своих людей; ведь иначе придется допустить, что капитан находится в числе матросов с самого начала плавания. Это невозможно, говорю вам! За последние два года я сто раз встречал каждого из них в Ливерпуле. Ваше предположение, доктор, не выдерживает критики.
— В таком случае, что же вы предполагаете, Шандон?
— Все, что угодно, только не это. Я допускаю, что капитан или преданный ему человек, воспользовавшись темнотой, туманом, всем, чем хотите, успел взобраться на бриг. Мы находимся недалеко от берега; кто-нибудь мог незаметно пробраться на каяке между льдинами, подойти к бригу и подбросить письмо… Густой туман помог осуществить этот план…
— …и не позволял видеть бриг, — добавил доктор. — Если мы не заметили взбиравшегося на борт незнакомца, то как же он мог бы увидеть «Форвард» среди тумана?
— Конечно, нет, — заметил Джонсон.
— А я все-таки не отказываюсь от своего предположения, — настаивал доктор. — Что вы думаете о нем, Шандон?
— Я допускаю все, что угодно, только не то, что этот человек находится на бриге, — горячо ответил Шандон.
— Вероятно, — добавил Уолл, — среди матросов есть человек, получивший инструкции капитана.
— Возможно, — сказал доктор.
— Но кто же именно? — спросил Шандон. — Я давно уже знаю всех своих матросов.
— Кто бы он ни был, — ответил Джонсон, — человек или сатана, но его примут с честью. Но из его письма можно извлечь другого рода приказание, или, вернее, указание.
— Какое же? — спросил Шандон.
— Что мы должны отправиться не только к заливу Мелвилла, но даже в пролив Смита.
— Это верно, — подтвердил доктор.
— В пролив Смита, — машинально повторил Шандон.
— Поэтому очевидно, — продолжал Джонсон, — что «Форвард» отправляется не на поиски Северо-Западного прохода, так как мы оставим влево единственный ведущий к нему путь — пролив Ланкастера. Это обещает нам опасное плавание в неисследованных морях.
— Да, пролив Смита, — сказал Шандон, — это тот самый путь, по которому шел в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году американец Кейн. Но какие опасности встречал он на пути! Долгое время Кейна считали погибшим в этих суровых краях. Впрочем, если нужно туда отправиться, что ж — мы пойдем! Но интересно знать, до какого места? Неужто до самого полюса?
— А почему бы и не до полюса? — вырвалось у доктора.
При одной мысли о такой безумной попытке Джонсон пожал плечами.
— Вернемся к нашему капитану, — начал Джемс Уолл. — Если он существует, то может ждать нас только на Диско или в Упернивике, на Гренландском побережье. Впрочем, это выяснится через несколько дней.
— Вы сообщите содержание письма экипажу? — обратился доктор к Шандону.
— На месте господина Шандона я не стал бы этого делать, — сказал Джонсон.
— А почему? — удивился Шандон.
— Потому что все это так таинственно и фантастично, что может удручающе подействовать на матросов. В нашей экспедиции и без того много странного, и они со страхом думают о будущем. Если же ко всему этому присоединится что-то сверхъестественное, то в критическую минуту нам нельзя будет рассчитывать на экипаж. Что вы скажете на это, господин Шандон?
— А вы, доктор, как полагаете? — спросил Шандон.
— По-моему, Джонсон прав, — ответил доктор.
— А вы, Джемс?
— Мне ничего не остается, — оказал Уолл, — как присоединиться к мнению этих господ.
Несколько минут Шандон размышлял, потом внимательно перечел письмо.
— Господа, — сказал он, — как ни основательно ваше мнение, я не могу принять его.
— Почему же, Шандон? — спросил доктор.
— Потому что изложенные в письме инструкции чрезвычайно точны. Мне приказано объявить экипажу благодарность капитана. До сих пор я слепо исполнял его распоряжения, каким бы путем их ни получал, а потому и на этот раз я не могу…
— Однако… — начал было Джонсон, боявшийся вызвать волнение среди матросов.
— Я вполне понимаю, почему вы так настойчивы, дорогой Джонсон, — прервал его Шандон, — но потрудитесь прочесть: «…и просит вас объявить экипажу его благодарность».
