Жюль Верн - Путешествие и приключения капитана Гаттераса
8. ТОЛКИ МАТРОСОВ
Ловко пробираясь свободными проходами, «Форвард» все-таки успел на несколько минут продвинуться к северу. Но вскоре бригу предстояло самому напасть на врага, вместо того чтобы уклоняться от него. Близились ледяные поля протяжением в несколько миль, а так как эти движущиеся массы нередко обладают силой давления, равной десяти миллионам тонн, то столкновения с ними следовало всячески остерегаться. На палубу брига принесли ледовые пилы, чтобы в случае надобности немедленно пустить их в ход.
Часть матросов философски относилась к трудностям, другие же роптали, хотя и не оказывали явного сопротивления. Гарри, Болтон, Пэн и Гриппер, занимаясь установкой ледопильных приспособлений, перебрасывались словами.
— Черт побери, — весело говорил Болтон, — мне почему-то припомнилась славная таверна на Уотер-стрит, в которой не худо было бы встать на якорь между стаканом джина и бутылкою портера. Ты не видишь отсюда эту таверну, Гриппер?
— По правде сказать, — ответил Гриппер, отличавшийся угрюмым нравом, — я, хоть убей, ничего не вижу.
— Я только к слову сказал, дружище. Ясно как день, в этих ледяных городах, что так по вкусу доктору, не встретишь ни единого погребка, где добрый матрос мог бы промочить глотку пинтой-другой виски.
— Так оно и есть, Болтон. Добавь еще, что здесь даже нечем как следует подкрепиться. Что за дурацкая затея: лишать спиртных напитков людей, плавающих в северных морях?
— А разве ты забыл, Гриппер, — возразил Гарри, — что говорил доктор? Никаких крепких напитков, если хочешь быть здоровым и уйти подальше.
— Да я ничуть не желаю, Гарри, уходить далеко. По-моему, хватит с нас и того, что мы забрались сюда. К чему это упорно лезть вперед, когда здесь сам черт ногу сломит?
— Ну, что ж, и не пойдем! — воскликнул Пэн. — Как подумаешь, что даже забыл вкус джина, так и заберет тоска!
— Вспомни, — заметил Болтон, — что говорил тебе доктор!
— А мало ли что говорят? — пробасил Пэн. — Может быть, про здоровье толкуют только для отвода глаз, а на самом деле хотят навести экономию на крепких напитках.
— Кто знает, этот чертов Пэн, может, и прав, — заметил Гриппер.
— Будет тебе! — возразил Болтон. — Разве можно судить здраво с таким красным носом? И если от воздержания твой нос малость полиняет, то, право, не о чем горевать.
— Чего тебе дался мой нос? — огрызнулся задетый за живое Пэн. — Мой нос не нуждается в твоих советах, да и не спрашивает их. Не суй свой нос куда не следует!
— Ну, не сердись, Пэн. Я не знал, что нос у тебя такой обидчивый. Я бы и сам не прочь пропустить стаканчик виски, особенно в такой холод; но если от этого больше вреда, чем пользы, то я уж как-нибудь обойдусь без виски.
— Ты-то обойдешься, — вмешался в разговор кочегар Уорен, — да другие-то, быть может, не обойдутся.
— Что ты хочешь сказать, Уорен? — спросил Гарри, пристально глядя на него.
— А то, что так или иначе на бриге есть крепкие напитки, и, по-моему, на корме не отказывают себе в рюмке джина.
— А ты откуда знаешь? — спросил Гарри.
Уорен ничего не ответил; он говорил наобум, лишь бы только сказать что-нибудь.
— Ты же видишь, Гарри, — обратился к товарищу Болтон, — что Уорен ничего не знает.
— Да что там! — сказал Пэн. — Возьмем да попросим у Шандона порцию джина, — уж, кажется, мы заслужили. Посмотрим, что он на это скажет.
— Не советую, — заметил Гарри.
— Это почему? — в один голос спросили Пэн и Гриппер.
— Да потому, что вам откажут. Поступая на бриг, вы знали условия Шандона. Надо было думать об этом раньше.
— К тому же, — подтвердил Болтон, принявший сторону Гарри, характер которого ему нравился, — Ричард Шандон не полновластный хозяин на бриге; он подчинен другому, как и все мы.
— Кому же это? — спросил Пэн.
— Капитану!
— Заладили одно: капитан да капитан! — воскликнул Пэн. — Да разве вы не видите, что среди этих льдов нет ни таверн, ни капитанов? Просто они придумали способ вежливо отказывать нам в том, что мы имеем полное право требовать.
— Капитан есть, — заявил Болтон, — и я бьюсь об заклад на двухмесячное жалованье, что мы вскоре его увидим!
— Вот это здорово! — сказал Пэн. — А то мне больно уж хочется сказать ему пару теплых слов.
— Кто говорит тут о капитане? — вмешался в разговор новый собеседник.
То был Клифтон, человек довольно суеверный и к тому же завистливый.
— Может быть, получены какие-нибудь известия о капитане? — спросил он.
— Нет! — в один голос ответили матросы.
— Так вот, в одно прекрасное утро он очутится у себя в каюте, и никто не узнает, откуда и как он явился.
— Полно вздор-то молоть! — ответил Болтон. — Уж не думаешь ли ты, Клифтон, что капитан какой-нибудь домовой или леший, каких немало в горах Шотландии?
— Смейся, сколько твоей душе угодно, а я все-таки останусь при своем. Всякий день, проходя мимо каюты, я заглядываю в замочную скважину, и на этих днях наверняка расскажу вам, на кого похож капитан и каков он из себя.
— Черт побери! — буркнул Пэн. — Уж, конечно, он такой же, как и все. И если ему вздумается тащить нас невесть куда, — то мы выложим ему правду в лучшем виде.
— Вот это здорово! Пэн еще и в глаза не видал капитана, а уж хочет с ним ссориться, — сказал Болтон.
— Кто это его не видал? — спросил Клифтон с видом человека, которому что-то известно. — Это еще вопрос, знают его или нет!
— Что ты хочешь сказать, черт побери? — спросил Гриппер.
— Ладно! Всяк про себя разумей.
— Да мы-то тебя не разумеем.
— А разве Пэн уже не повздорил с ним?
— С капитаном?
— Ну да! С собакою-капитаном, ведь это одно и то же.
Матросы переглянулись, но ничего не ответили.
— Человек он или собака, — пробормотал сквозь зубы Пэн, — а уж будьте спокойны, на днях с ним расправятся!
— Слушай, Клифтон, — серьезно сказал Болтон, — ведь Джонсон пошутил. Неужели ты думаешь, что эта собака — заправский капитан?
— А то как же? — с убеждением ответил Клифтон. — Будь у вас столько же смекалки, как у меня, вы заметили бы чудные замашки этой собаки.
— Какие такие замашки? Да ну же, говори!
— Разве вы не приметили, с каким начальническим видом она расхаживает на юте да посматривает на паруса, как все равно вахтенный?
— Это правда, — подтвердил Гриппер. — Я даже видел своими глазами, как однажды вечером проклятый дог опирался лапами на штурвал!
— Быть не может! — вырвалось у Болтона.
— Опять же, — продолжал Клифтон, — разве по ночам он не уходит с брига и не рыщет по льду, не глядя ни на стужу, ни на медведей?
— Это верно, — подтвердил Болтон.
