Евгений Габуния - На исходе ночи
Часовня Сан-Антонио де ла Флорида выбрана для могилы художника не случайно. Здесь он провел долгие часы, расписывая потолок фресками на религиозный сюжет — чудо святого Антония. Но стоит вглядеться в лица святых, и видишь, что они очень похожи на обыкновенных смертных, как например, у «Махи одетой» и «Махи обнаженной». Эти знаменитые картины экспонируются тут же. Наш гид весьма настойчиво несколько раз повторил, что не герцогиня Альба послужила моделью художнику и что Гойя никогда не был любовником прекрасной герцогини, как думают многие. Этой же точки зрения придерживаются и советские искусствоведы.
Однако пора уже перенестись из прошлого века в бурный двадцатый. Автобус долго кружил по мадридским улицам, прежде чем остановиться возле внушительного, новой постройки здания, обнесенного высокой металлической оградой. У ворот нас встречает молодой симпатичный человек с тонкими чертами интеллигентного лица. Это сеньор Франсиско Перес Арауна, редактор международного отдела газеты «Паис». Дюжий широкоплечий охранник, вооруженный пистолетом, нажимает кнопку, и дверь в железной ограде открывается, чтобы тут же закрыться. Прежде чем пропустить нас дальше, охранник вежливо попросил наших женщин показать содержимое сумок. Франсиско Арауна извиняюще поясняет: террористы свирепствуют. Мы рады советским гостям, но таковы наши правила.
Говорят, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а тут не монастырь даже, а целая страна («паис» по-испански «страна»). Да простит мне читатель эту маленькую игру слов. Сопровождаемые сеньором Арауной, поднимаемся на третий этаж и сразу попадаем в просторный редакционный зал. Как принято в большинстве газет на Западе, здесь у сотрудников (кроме руководства), нет отдельных кабинетов, все на виду. Несмотря на предвечернее, самое напряженное в редакциях время, в залитом мягким светом зале царила тишина. Не стрекотали машинки, никто не диктовал машинисткам свои материалы. И машинки, и машинисток вытеснила электроника. Журналист «пишет» прямо на экран дисплея, тут же, нажимая кнопки, правит, и материал идет в набор. Само собой, такой метод подразумевает высокую профессиональную подготовку. С этого и началась наша беседа. Франсиско сказал, что в Испании существуют два мнения: одни полагают, что журналистов должны готовить специальные факультеты университета, другие же считают специальное образование не обязательным: журналистами становятся по призванию. Что ж, спор этот давний и длится, наверное, столько же лет, сколько существуют газеты, и решает его жизнь в каждом конкретном случае. Кстати, сам Арауна окончил факультет журналистики Мадридского университета.
Первый номер газеты вышел сравнительно недавно, но она уже стала одной из крупнейших газет в Испании. С ее мнением считаются, к нему прислушиваются и за пределами страны. Франсиско Арауна сформулировал политическое кредо «Паис» несколько расплывчато: независимая газета либерально-прогрессивного направления, склоняющаяся влево. Священный долг газеты — защита конституции и национального единства. Газетой владеют 1100 акционеров — представители различных социальных слоев: банкиры, адвокаты, коммерсанты, причем никто не имеет права иметь больше десяти процентов акций. Прибыль дает в основном реклама, которая занимает половину газетной площади. Задав нам несколько вопросов, сеньор Арауна поинтересовался, давно ли мы из Москвы, любезно выразил готовность сообщить нам последние московские новости и покинул нас ненадолго. Возвратившись, сказал, что только что говорил с московским корреспондентом по телефону. Корреспондент сообщает: в нашей столице сильный мороз — первый в эту теплую зиму. «В остальном же все в порядке», — сказал он и привел английскую поговорку: отсутствие новостей — самая лучшая новость.
На следующий день вечером я со своим спутником забрел в большой универсальный магазин по соседству с нашей гостиницей и неожиданно столкнулся с Арауной. Надо же такому случиться в огромном городе, причем за границей! Он сразу узнал вчерашних советских гостей. Магазинная толчея не способствовала беседе, однако он успел сказать, что хочет побывать в нашей стране. Раньше, при Франко, это было непросто. «Недавно, — продолжал Франсиско, — из поездки в Москву и Ленинград возвратились родители, полные ярких впечатлений». Распрощались мы как добрые знакомые.
Здесь остановилось время
Непривычно пустынными выглядят улицы испанской столицы в субботнее утро. Те, у кого есть загородные дома, уехали на уикэнд еще в пятницу, ну, а другие (их большинство), сидят в городских квартирах. Нашему автобусу не страшны никакие автомобильные пробки, и он без всяких задержек выбирается на загородное шоссе, ведущее на север. По его обеим сторонам мелькают нарядные виллы, окруженные низкорослыми соснами и кипарисами. На зеленых лужайках пасутся черные упитанные бычки — будущие герои и жертвы корриды. Мирный, идиллический пейзаж, залитый теплым декабрьским солнцем. Вдали, на вершинах скалистых холмов, подернутых голубоватой дымкой, виднеются грозные силуэты средневековых замков. Кастилья, суровая и прекрасная, прокаленная солнцем земля, сердце Испании. На стрелке дорожного указателя мелькнули слова: «Лас Кампас, Гвадаррама». Знакомые, с детства врезавшиеся в память названия. Именно здесь, на ближних подступах к Мадриду, развернулись тяжелые, ожесточенные бои. Вспоминая об этом, смотришь на идиллический пейзаж другими глазами. Например, глазами очевидца и участника событий тех лет Михаила Кольцова. В «Испанском дневнике» он пишет:
«Поселки Серседилья и Гвадаррама — последние перед линией фронта. Здесь разбито три четверти зданий. Почти сплошь пепелища и развалины. Вот от сгоревшего дома уцелела буквально только каменная калитка, и на ней на одном гвозде висит закопченная табличка: «Застраховано от огня». Валяются телеграфные столбы, провода, пустые гильзы и стаканы из-под снарядов.
В этом сложном нагромождении скал, ущелий, леса вот уже скоро месяц идет напряженная борьба. Ни разу здесь не было затишья. Фашисты загипнотизированы близостью столицы. Всего пятьдесят километров, да и того меньше. Стоит только прорваться вниз в котловину, — и уже можно схватить за горло Мадрид, правительство, республику. Республиканцы понимают это. Они понимают, чего может стоить ничтожный промах, зевок.
Орудий с обеих сторон не так много. Но горная акустика разносит канонаду стократным эхо по ущельям, создает фантастический, поистине адский грохот.
Каждый день с раннего утра до поздней ночи маленькие группы людей крадутся по склонам, ползут по каменным утесам, стараясь обойти, отрезать, подкараулить друг друга, захватить еще одну скалу, еще один пригорок, держать под огнем еще одну ложбинку».
