Жюль Верн - Дети капитана Гранта
Глава четырнадцатая
Гора табу
До вершины горы оставалось ещё сотня футов. Беглецы стремились к ней, надеясь найти на противоположном склоне какую-нибудь тропинку, по которой можно будет перебраться на соседние горы. Как им не хватало теперь Паганеля! Он один мог разобраться в этом хаосе гор и выбрать самый надёжный путь отступления.
Подстёгиваемые рёвом приближающихся преследователей, беглецы ускорили шаг. Но и дикари не отставали: их голоса раздавались уже у подножья горы.
— Смелей, смелей, друзья! — крикнул Гленарван, голосом и жестом ободряя своих спутников.
В пять минут они добрались до вершины. Там они остановились, чтобы осмотреться и решить, куда идти.
С этой высоты видно было всё озеро Таупо, живописные берега которого, окружённые горами, сколько видел глаз, тянулись вдаль. На севере вздымалась к небу вершина Пиронгии; на юге — объятый пламенем кратер Тонгариро. На востоке горизонт закрывала горная цепь, примыкающая к Ваихити-Рэндж — хребту, который пересекает весь Ика-на-Маори, от пролива Кука до восточного залива. Это был единственно возможный путь отступления.
Гленарван тревожно огляделся вокруг. Туман окончательн рассеялся под жаркими лучами солнца, и каждая расселина в горах была отчётливо видна.
Туземцы находились теперь на расстоянии едва пятисот футов. Они достигли уже подножья вершины, давшей приют беглецам. Оставаться здесь дольше было опасно. Несмотря на сильное утомление, следовало немедленно пускаться в дальнейший путь, так как в противном случае туземцы могли окружить гору со всех сторон, отрезая всякую возможность бегства.
— В дорогу! В дорогу! — крикнул Гленарван. — Не то нас окружат.
Но в ту минуту, когда бедные женщины с большим трудом поднялись на ноги, Мак-Набс сказал Гленарвану:
— Это бесполезно, Гленарван. Глядите сами.
Все увидели, что за последние минуты в рядах дикарей произошло что-то необъяснимое.
Преследование беглецов внезапно было прекращено, словно по чьему-то властному приказу. Лавина туземцев докатилась до подножья горы и разбилась, как волна, налетевшая на несокрушимую скалу.
Жаждущие мести дикари, сгрудившись у первых уступов горы, размахивали топорами и ружьями, вопили, рычали, но не продвигались вперёд ни на шаг. Их собаки отчаянно лаяли, но хозяева не спускали их с привязи.
Что произошло? Какая невидимая сила удерживала дикарей? Беглецы со страхом ждали, что эта сила так же внезапно снимет запрет с горы и подданные Каи-Куму бросятся на них. Внезапно возглас Джона Мангльса заставил всех его спутников обернуться. Молодой капитан указывал пальцем на небольшую загородку воздвигнутую на самой вершине горы.
— Это могила Кара-Тете! — вскричал Роберт.
— Ты не ошибаешься, Роберт? — спросил Гленарван.
— Нет, сэр, — ответил мальчик, — это и есть могила. Я её хорошо разглядел, когда сюда направлялась погребальная процессия.
Роберт действительно не ошибался. В пятидесяти футах от беглецов стоял свежеокрашенный частокол, ограждающий небольшой участок земли. Подойдя ближе, Гленарван убедился, что перед ними действительно находилась усыпальница новозеландского вождя. Случай привёл их на вершину Маунганаму.
Гленарван, сопровождаемый всеми остальными беглецами, подошёл ко входу в усыпальницу. Он был завешен циновкой. Гленарван отогнул циновку и собирался было войти внутрь загородки, как вдруг живо отскочил обратно.
— Там дикарь! — сказал он.
— Один дикарь? — спросил Мак-Набс.
— Да, — ответил Гленарван.
— В таком случае чего ж нам бояться? Войдём!
Гленарван, Роберт, майор и Джон Мангльс ворвались в удупу. Там находился маориец, облачённый в широкий плащ. Он сидел в тени спиной к европейцам и очень спокойно завтракал. Гленарван только что хотел обратиться к нему с вопросом, как вдруг туземец обернулся и на чистейшем английском языке произнёс:
— Добро пожаловать, дорогой сэр! Завтрак ждёт вас.
Это был Паганель. Услышав его голос, все бросились в удупу и сжали в объятиях этого замечательного человека. Паганель нашёлся! Это было залогом общего спасения. Майор хотел расспросить его, как он попал на вершину Маунганаму, но Гленарван пресёк это несвоевременное любопытство.
— Дикари! — сказал он.
— Ну и что же? — пожал плечами Паганель. — Какое нам дело до дикарей!
— Но они…
— Они нам не опасны! Пойдёмте, посмотрим на них.
Все последовали за Паганелем и вышли из удупы. Новозеландцы оставались на прежнем месте, у подножья горы, и при виде европейцев подняли нестройный вопль.
— Кричите! Рычите! — ответил им Паганель. — Надрывайте себе глотки! Всё равно вам не подняться на эту гору!
— Почему? — спросил Гленарван.
— Потому, что здесь похоронен их вождь. Потому, что его могила охраняет нас. Потому, что эта гора стала табу!
— Табу?
— Да, друзья мои. И вот почему я укрылся на её вершине!
И в самом деле, гора стала табу, и суеверные дикари не смели вступить на неё.
Это ещё не означало, что беглецы спасены, но, во всяком случае, они получили передышку, которую можно было использовать для организации спасения. Гленарван от волнения не мог произнести ни слова. Даже майор кивал головой в такт словам Паганеля с выражением величайшего удовлетворения на лице.
— А если эти людоеды вздумают взять нас измором, они горько ошибутся! — сказал Паганель. — Не пройдёт и двух дней, как мы выберемся отсюда в такое место, где они нам будут не страшны!
— Но как же мы сможем выбраться отсюда? — спросил Гленарван.
— Не знаю как, — ответил Паганель, — но ручаюсь, что выберемся.
Тут все наперебой стали расспрашивать Паганеля о его приключениях. Как это ни странно, но из обычно болтливого географа каждое слово приходилось вытягивать буквально клещами. Этот прирождённый рассказчик скупо ронял теперь слова и уклончиво отвечал на настоятельные расспросы друзей.
«Паганеля подменили», — подумал Мак-Набс.
И в самом деле, даже: лицо достойного учёного как будто изменилось. Он кутался в свой новозеландский плащ и избегал любопытных взглядов. Все заметили, с какой он неохотой говорил о себе, и из деликатности сделали вид, что не замечают его смущения.
Впрочем, когда Паганеля не допрашивали о том, как он провёл эти дни, его сдержанность исчезала, и он снова была прежним Паганелем.
Вот что он счёл нужным рассказать друзьям, усевшимся вокруг него внутри частокола удупы.
Воспользовавшись общим замешательством после убийства Кара-Тете, Паганель, как и Роберт, незаметно отделился от толпы и бросился за ограду форта. Но учёному не повезло: в конце дня он совершенно неожиданно наткнулся в горах на лагерь другого маорийского племени. Вождём этого племени был рослый маориец с умным лицом, отлично говоривший по-английски. Он ласково принял географа и в знак дружбы потёрся носом о его нос.
