Жюль Верн - Необыкновенные приключения экспедиции Барсака
— Рассчитывайте на меня, — пробормотал растроганный Аженор.
Вслед за тем лорд Бакстон занял прежнее место, и взгляд его снова устремился в поля.
Карета ожидала путешественников во дворе замка, чтобы отвезти их на вокзал в Утокзетер за две мили.
— Куда ехать? — спросил неисправимый Аженор, который в смущении от пережитой сцены забыл, почему они покидают Гленор.
Жанна только пожала плечами. Они отправились. Но едва они проехали метров пятьсот, как де Сен-Берен внезапно обнаружил признаки необыкновенного возбуждения. Он не мог говорить, он задыхался.
— Мои удочки! Мои удочки! — кричал он раздирающим душу голосом.
Пришлось вернуться в замок и разыскать знаменитые удочки, которые рассеянный рыболов, естественно, забыл. Из-за этого потеряли добрую четверть часа. Когда прибыли на станцию, поезд уже стоял у перрона. Путешественники едва успели войти, и Аженор сказал не без гордости:
— Это во второй раз в жизни я не опоздал на поезд.
Жанна невольно улыбнулась сквозь слезы, бежавшие по ее щекам.
Так началось путешествие, которое привело двух исследователей к поразительным неожиданностям. Предприняла бы его Жанна, если бы знала, что произойдет в ее отсутствие? Покинула бы она своего несчастного отца, если бы подозревала, какой удар вновь обрушится на лорда Гленора в то время, как она рисковала жизнью, чтобы спасти его от отчаяния?
Но ничего не предвещало Жанне трагедии, которая должна была произойти в агентстве Центрального банка, и тех событий, которые послужат предлогом для позорного обвинения, выдвинутого против ее брата Льюиса. Думая услужить отцу, она его покинула в момент, когда он наиболее нуждался в ее заботах.
Принесенная слишком усердным слугой весть об исчезновении Льюиса Роберта Бакстона достигла ушей лорда Гленора на следующее утро, после совершения преступления в Агентстве DK, то есть первого декабря. Потрясение было подобно удару грома. Этот безупречный потомок целой когорты героев, невольник чести вдруг узнал, что один из его сыновей — изменник, а другой — вор.
Несчастный старик испустил глухой стон, поднес руки к горлу и без сознания упал на паркет.
Около него засуетились. Подняли, окружили заботами, пока он не открыл глаза. Взгляд этих глаз отныне был единственным признаком, что жизнь еще не покинула исстрадавшееся сердце. Он жил, но его тело было парализовано и приговорено к абсолютной неподвижности. Но даже после этого жестокость судьбы еще не была исчерпана. В этом неподвижном теле жил ясный ум. Бесчувственный, немой, недвижимый, лорд Бакстон мыслил!
И вот как раз в тот самый момент (принимая во внимание разность долготы), когда ее отец упал без чувств, Жанна Бакстон с помощью капитана Марсенея поставила ногу в стремя и, переехав мост, соединяющий Конакри с материком, начала свое путешествие, сделав первые шаги в дебри таинственной Африки.
СТАТЬЯ В «ЭКСПАНСЬОН ФРАНСЕЗ»
Первого января читатели «Экспансьон франсез» смаковали новогодний подарок, статью, заголовок которой был набран крупным шрифтом, а содержание довольно фантастично — хорошо выдумывать тому, кто находится в прекрасном далеке! Статью эту написал довольно талантливый репортер газеты, господин Амедей Флоранс, который (да простит ему читатель!) иногда злоупотреблял вольным стилем.
ЭКСПЕДИЦИЯ БАРСАКА
(От нашего специального корреспондента)
Экспедиция старается обращать на себя поменьше внимания. — Мы отправляемся. — Удар ослиного копыта. — Меню черных. — Видел ли ты луну? — Слишком много червяков. — Щеголиха. — Вновь завербованная.
Саванна. Первое декабря. Как я вам писал в последнем письме, экспедиция Барсака должна была тронуться в путь сегодня, в шесть часов утра. Все было готово, когда к экспедиции присоединились двое добровольцев. Прежде всего, это — восхитительная молодая девушка, француженка, воспитанная в Англии, откуда она привезла чрезвычайно приятный английский акцент. Ее имя — мадемуазель Жанна Морна. Другой доброволец — ее дядя, если только он не ее племянник, так как я не могу еще распутать их родственные связи. Его зовут Аженор де Сен-Берен. Это большой чудак, рассеянность которого, уже сделавшаяся легендарной в Конакри, надеюсь, доставит нам немало веселых минут.
Мадемуазель Морна и господин де Сен-Берен путешествуют ради собственного удовольствия. Я погрешу против правил вежливости, если не добавлю: и нашего. У них двое слуг-негров, старых сенегальских стрелков, которые должны служить им проводниками, если не переводчиками, так как наши путешественники неплохо говорят на бамбара и других африканских языках. Мадемуазель Морна, например, приветствует нас особым манером, говоря: «Инитье», что означает: «Здравствуйте». То же самое и я говорю вам!
Господин Барсак подхватил словечко и повторяет его по всякому поводу, но в его устах оно совсем не имеет такого очарования.
Итак, утром первого декабря, в пять часов тридцать минут, мы собрались на большой площади Конакри, около резиденции губернатора.
Как я уже вам объяснил, господин Барсак намерен организовать мирную, исключительно гражданскую экспедицию. Неисправимый оптимист, как на трибуне парламента, он хотел бы предстать перед местным племенем с оливковой ветвью[22] в руке и совершить таким манером простую оздоровительную прогулку от Конакри до Котону, следуя параллельно Нигеру. Ту же мысль поддерживает мадемуазель Морна, которая боится испугать туземцев слишком большой концентрацией сил.
Но партия Барсак — Морна сталкивается с оппозицией партии Бодрьера. Заместитель начальника экспедиции (и не вздумайте насмехаться над этим!) рисует мрачную картину опасностей, навстречу которым мы идем, твердит о важности миссии, возглавляемой двумя представителями французского народа, о престиже, который ей создаст конвой из солдат регулярной армии. Что нас удивило, то это его поддержка губернатором, господином Вальдоном.
Не оспаривая того факта, что французское проникновение в значительной степени умиротворило черную страну, губернатор повторил выступление министра колоний господина Шазеля с парламентской трибуны. Господин Вальдон сказал и нам, что достаточно таинственные или по меньшей мере необъяснимые факты подтверждают возможность готовящегося восстания. Так, за последние двенадцать лет и даже совсем недавно, преимущественно в области Нигера, от Сея до Дженне целые деревни были внезапно покинуты, и их обитатели исчезли, а другие поселения неизвестно кем разграблены и сожжены. В конце концов слухи заставляют верить: что-то (неизвестно что!) готовится втайне.
