Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл
Спустя семь лет после того как Лестер Смит основал первую плантацию, британское Судно «Леонидас» доставило для нужд могущественной CSR четыреста восемьдесят одного индийца. Вербовщики нанимали их часто обманным путем, главным образом в Калькутте. Завербованные должны были работать согласно контракту долгие пять лет по пять с половиной дней в неделю. Работали по девять часов в день. Попавшие в кабалу индийцы под угрозой судебного преследования не имели права уехать на родину.
Через пять лет рабочий, казалось бы, мог вернуться в Индию. Однако на деле это было не так. Плантатор или CSR оплачивали ему только билет до Фиджи, а на обратную дорогу денег не давали. Тем временем прибывали все новые и новые кули, и индийцев на Фиджи, точнее, на западной части Вити-Леву — вокруг Лаутоки и Мба, становилось все больше и больше.
Те, что отработали свой срок, могли заключить новый контракт еще на пять лет. Через десять лет индиец получал разрешение на постоянное жительство на Фиджи. Более того, компания, которая до этого относилась к нему как к подневольному наемному рабочему, теперь за весьма невысокую арендную плату — фунт стерлингов за акр — предоставляла земельный участок размером до 44 десяти а. кров, на котором он мог выращивать сахарный тростник. Урожай скупала и обрабатывала компания.
Итак, после десяти лет изнурительного труда бывшие полурабы сами могли стать хозяевами на земле компании и даже полноправными гражданами Фиджи[30]. На архипелаге Фиджи не существовало кастовых барьеров, а ведь большинство завербованных происходили из низших, самых отверженных у себя на родине каст[31].
В то время как островитяне обрабатывали свои маленькие клочки земли на востоке Вити-Леву, на десятках других небольших, а то и совсем крошечных островков архипелага, в западной части главного острова Фиджи, в окрестностях Лаутоки, Мба и Н'анди, сосредоточилось индийское население.
В 1881 году здесь жило пятьсот пятьдесят восемь индийцев, в 1895 году — уже девять тысяч, спустя еще восемь лет — тридцать тысяч, а в 1916 году, когда дальнейшая иммиграция индийцев на Фиджи была прекращена, — свыше шестидесяти тысяч. И все же коренных жителей на островах было больше, чем переселенцев[32].
У индийцев (на плантации нанимали только мужчин) не хватало женщин. Одна женщина приходилась меньше чем на двух мужчин. Процветала проституция, распространялись венерические заболевания, распадались индийские семьи.
После того как переселение индийских рабочих было остановлено, еще некоторое время их женам разрешали въезд на Вити-Леву. Постепенно число индийских мужчин и женщин сравнялось. А когда у «каждого рабочего появилась своя подруга, наступил малый демографический взрыв, увертюра к тому, который переживает независимая Индия после второй мировой войны: тридцать шесть рождающихся индийцев на тысячу жителей при восьми умирающих. Индийцы очень скоро начали покидать деревни и чем дальше, тем интенсивнее заниматься городским ремеслом — торговлей и работой в сфере обслуживания.
ПЕРЕКРЕСТКИ НОВОЙ КАЛЕДОНИИ[33]
Из всех «индийских» городов на Фиджи Нанди самый «индийский». В Нанди небольшой аэродром. Пассажиры, останавливающиеся здесь на пару дней, попадают буквально в окружение сотен магазинов и лавок, где товары не облагаются налогом и все настолько дешево, что маленький городок Нанди оказался настоящим Гонконгом Южных морей.
Расположенная в нескольких часах лёта, Новая Каледония тоже находится на перекрестке авиационных линий. Здесь в течение последних нескольких десятков лет встречаются представители многих народов и рас. Но есть у них одно отличие — путешественники покидают Нанди ближайшим рейсом, едва успев произвести покупки в беспошлинных индийских магазинах, на Новой же Каледонии все пассажиры оседают прочно, придавая этому архипелагу особый колорит.
На этот раз, в виде исключения, меня больше, чем коренные жители островов, будут интересовать франко-новокаледонцы, вьетнамцы и яванцы. Однако для того чтобы познакомиться с аборигенами этого крупного тихоокеанского острова, мне нужно туда попасть. Единственный современный аэропорт — Тонтоута — расположен здесь довольно далеко от столицы Новой Каледонии — Нумеа[34].
После длительного полета над гористой местностью мы наконец приземляемся на самом большом острове Новой Каледонии, у которого нет своего названия. Местные жители называют его Гранд Терр (Большая земля). Дело в том, что Новая Каледония несколько отличается от других архипелагов Меланезии. И прежде всего тем, что фактически это не архипелаг, а один большой — по территории равный половине Моравии — остров, рядом с которым расположено несколько островов поменьше — Лифу, Увеа, Маре[35] и др.
Коренные жители Большой земли поддерживают контакты с белыми уже около двухсот лет. Точнее — с 1774 года, когда капитан Кук к многочисленным своим открытиям прибавил еще и этот остров. Гористый, он напоминал Куку его родину, и капитан назвал его Шотландией[36].
Новокаледонцы отнюдь не пришли в восторг от белых людей. Ни Кук, ни его матросы так не заинтересовали островитян, как животные, которых те привезли на кораблях. Никогда до этого они не видели кошек. Единственным представителем животного мира, жившим на островах, был нетопырь — летучая мышь, точнее, семь ее разновидностей.
Итак, белые не вызвали радости у аборигенов острова. Но и новокаледонцы, точнее, новокаледонки обманули надежды первых европейцев, побывавших здесь. Кук с явным сожалением отмечает: «Насколько я могу судить, они намного целомудреннее, чем обитательницы более восточных, то есть полинезийских, островов. Ни один из моих людей не добился от них ни малейшей благосклонности».
Матросы Кука, которые с восторгом вспоминали о горячей встрече таитянок, вправе были считать Новую Каледонию негостеприимным островом. Тем более, что среди других меланезийцев новокаледонцы казались белым «особенно некрасивыми», хотя антропологи и — считают их великолепными представителями новокаледонского типа. Кроме этого антропология выделяет в Меланезии еще три типа — папуасский, негритосский и собственно меланезийский[37].
После Кука, который пробыл на негостеприимной Большой земле всего лишь восемь дней, Новую Каледонию посетили фрегаты «Решерш» и «Эсперанс» французского мореплавателя д’Антркасто. Собственно, Д’Антркасто и открыл Новую Каледонию. В его экспедиции участвовали выдающиеся ученые Бетан-Бопре и Ля
