Ульрих Макош - Молитва в цитадели
Отчет полицейской службы познакомил читателя с итогами выборов прошлых лет: 1967 год — 151 вооруженное столкновение, погибло 46 человек, тяжело ранено — 71; 1969 год — «только» 41 вооруженное столкновение, убито 12 человек, тяжело ранено 38.
В провинции Южный Илокос опубликованы статистические данные полицейского управления, которые дают представление о масштабах преступности по всей стране (не только перед выборами). Было совершено убийств: 1966 год — 172; 1967 год — 206; 1968 год — 215; 1969 год — 267. На Филиппинах имелось большое число так называемых частных армий. Коррупция и шантаж — обычное явление, особенно в период предвыборных кампаний, когда дело касается власти.
Согласно оценкам, количества обращающегося в стране оружия было вполне достаточно, чтобы вооружить десять дивизий. Комитет общественного порядка и безопасности палаты представителей в одном из отчетов своих обследований констатировал существование 26 политических «полководцев» в 19 из 66 провинций, причем 11 из них оперировали на самом большом острове — Лусоне.
Председатель избирательной комиссии Сезар Мирафлор в беседе с корреспондентом одной из газет сказал: «Терроризм, угрозы, шантаж, ранения, убийства… если не сдержать, не остановить это зло. оно одолеет страну… Тогда выборы станут трагедией. И в очень недалеком будущем мы превратимся в „банановую республику“».
В широком смысле политические убийства господствующие классы рассматривали как «рыцарские подвиги», а частные армии, обилие телохранителей, бесчисленное множество зарегистрированных в Маниле детективов, имена которых заполняют страницы телефонной книги, — как символ статуса политических группировок, терроризирующих противника и тем самым создающих в стране атмосферу страха и ужаса.
Огромное число убийств, совершенных по политическим мотивам, в полицейские отчеты не попадало, множество террористических актов замалчивалось из боязни возмездия. Так, например, население одной деревни воспротивилось требованию гангстеров собрать для них определенную сумму. Результат: все дома сожжены.
Гангстеры, отчасти объединившиеся в организации, также вели между собой борьбу за власть. Мой манильский коллега — журналист Родольфо Тупас, с которым я разговаривал на эту тему, так оценивал положение в стране: «Чем больше вооруженных телохранителей имеет политик, тем выше его престиж „главаря“». А другие люди говорили несколько иначе: «Чем больше телохранителей у „главаря“, тем крупнее совершенные им преступления». Он повышал свой статус среди негодяев и подлецов количеством имеющихся на его счету преступлений. Чем больше преступлений он совершил, тем громче его слава. Однажды телохранители некоего политика пытались в Макати организовать нападение. Но полицейские столицы перестреляли их. Если бы люди этого политика вышли из перестрелки живыми, они были бы вправе потребовать от своего патрона вознаграждения за услуги. Охранники бывали вооружены пистолетами сорок пятого калибра и автоматами М-14 и М-16. Эти люди прекрасно владели оружием. Если количество телохранителей было значительным, то это уже именовалось частной армией. Из-за частных армий Филиппины пользовались дурной славой. Недавно стало известно, что их численность превосходила контингент полиции и армии, вместе взятых. Частные армии использовались для организации политических покушений и борьбы с соперниками.
Частные армии — это следствие полуфеодальных общественных отношений и американизации. Многие филиппинцы были обеспокоены той славой, которой их родина пользовалась за границей. Они считали, что неверно и односторонне рассматривать их страну как «страну насилия». Часто формированию и поддержанию подобной репутации способствовала крикливая и падкая до сенсаций пресса.
В крупных уголовных преступлениях нередко бывали замешаны дети из влиятельных семей. Столичная вечерняя газета опубликовала в связи с этим весьма злую сатиру:
«Прочитав газету, молодой человек обращается к отцу:
— Па, Ботч только что застрелил кого-то. Посмотри на эти заголовки! Я хочу переплюнуть его!
— Почему бы тебе не разбить несколько окон?
— Не шути, па! Я должен сделать такое, чтобы на меня все обратили внимание.
— Пойди на Барбекью-пласа и воткни нож в первого встречного. Словом, делай что хочешь, только оставь меня в покое. Мне нужно сосчитать деньги. Тысяча, две, три…
Оторвав глаза от светской хроники, в разговор вмешивается мать:
— Почему бы тебе не пойти в милую компанию по соседству, где так все хорошо и спокойно, и не перестрелять там всех? Это наверняка вызовет сенсацию.
— А ты, ма, позвонишь в редакции газет, чтобы они послали в полицейский участок фоторепортеров! Мне же хочется увидеть в газетах свои фото.
— И еще я позвоню нашему адвокату, — добавляет мать.
— А ты, па, извести шефа полиции и мэра.
— Ладно. Договорились. Только потом не говори мне, что какой-то проклятый полицейский или репортер разгадал этот трюк. Твой отец попадал и не в такие переплеты, но его никогда не судили. Я не хотел бы, чтобы ты нарушил эту традицию!
— Будь спокоен, па. Полицейские будут просить прошения, когда узнают, кто я.
— Конечно, иначе они полетят со своих мест, — соглашается отец.
— Тогда я бегу, надо попасть в последний выпуск газеты… Па, не одолжишь ли мне свой пистолет сорок пятого, мой — тридцать восьмого — слабоват. Парень, в которого я в прошлый раз стрелял, прожил трое суток.
Отец не возражает и на дорогу дает сыну еще один добрый совет:
— А почему бы тебе не прихватить автомат и скорострельный пистолет? Может быть, что-нибудь из этого пригодится твоим друзьям.
Теперь молодой человек обращается к матери:
— Ма, дай мне твой спортивный автомобиль, он пригодится, если надо будет удирать.
— Патроны в ящичке для перчаток, — бросает мать.
— Эй, позаботься, чтобы газетчики правильно написали твою фамилию! — кричит ему вслед отец».
«Все здесь преувеличено», — подумал я. Однако довольно скоро понял, что заблуждаюсь. Газеты сообщили, что некий молодой человек из богатой семьи держал у себя заложников. Кроме того, он застрелил служанку, когда же его спросили о мотивах убийства, он ответил:
— Мне хотелось что-нибудь сотворить, чтобы мое имя большими буквами напечатали в газетах.
Когда молодому человеку сказали, что за совершенное преступление он может угодить на электрический стул, тот браво ответил:
— Зато про меня напишут во всех газетах!
Тогда я не имел возможности проследить, чем закончилось это дело. Как правило, те, у кого есть деньги, без труда обходят законы.
