Евгений Габуния - На исходе ночи

— И правильно бы сделали, уважаемый Василий Федорович, тем более, что мой телефон у вас имеется. Звоните в любое время дня и ночи.

…По существу заданных вопросов поясняю:

…После смерти моего мужа, Сухаревского Петра Константиновича, осталось много старинных вещей: картины, скульптуры, фарфор и другое. Часть досталась ему от отца. От него мужу и передалась страсть к собирательству. Помню, когда мы только поженились, на этой почве у нас даже возникали размолвки. Петр Константинович мог отдать последние деньги за какую-нибудь приглянувшуюся ему безделушку. Он пытался и меня приобщить к коллекционированию, однако я оставалась равнодушной, меня старинные вещи как-то не волновали. Я в них не очень разбираюсь до сих пор.

В о п р о с. В коллекции вашего покойного мужа имеется или имелась бронзовая скульптура под названием «Похищение сабинянок»?

О т в е т. Такая скульптура была.

В о п р о с. Где она сейчас?

О т в е т. Я ее продала.

В о п р о с. Кому и при каких обстоятельствах вы продали эту скульптуру?

О т в е т. Мне были очень нужны деньги — подошла очередь дочери на кооперативную квартиру и не хватало на взнос. Одна моя знакомая сказала, что музей покупает произведения старинного искусства и посоветовала отнести туда скульптуру. Это меня устраивало, потому что я не хотела иметь дело с частными лицами, боялась, что меня обманут. Как я уже говорила, во всем этом я не очень разбираюсь. В музее скульптуру не взяли.

В о п р о с. Что было потом?

О т в е т. Вскоре, вернее, на другой день ко мне домой пришел очень симпатичный молодой человек. Я его узнала: он сидел у сотрудника музея, когда я принесла скульптуру. Он сказал, что ему очень понравилась эта скульптура и он хотел бы ее приобрести. Из дальнейшего разговора выяснилось, что Олег, так звали его, учился с моим сыном в одной школе и они даже дружили. Олег произвел на меня хорошее впечатление, и я согласилась продать ему вещь.

В о п р о с. За какую сумму вы продали эту скульптуру и кто назначал цену?

О т в е т. За 250 рублей, цену назвал Олег и сразу заплатил.

В о п р о с. Вы еще что-нибудь продавали этому гражданину?

О т в е т. Да. Он попросил разрешения осмотреть коллекцию, я не возражала, так как убедилась, что этот молодой человек действительно любит и понимает искусство. Олег увидел фарфоровую вазу с ангелами и розами. Эта ваза уже была в доме моего покойного мужа, когда мы поженились. Олег дал понять, что купил бы ее у меня, он еще сказал, что в музее ее не возьмут, так как ваза французской работы, а музей покупает только произведения отечественного искусства. Я согласилась.

В о п р о с. Сразу ли он дал вам за нее деньги и какую именно сумму?

О т в е т. Он предложил мне две с половиной тысячи. Я не возражала. Олег сказал, что таких денег у него сейчас нет и принес их дней через пять.

В о п р о с. Больше ничего вы ему не продавали?

О т в е т. Из крупных вещей больше ничего. А из незначительных хрустальную вазочку, несколько фарфоровых статуэток.

В о п р о с. Обращался ли к вам гражданин, которого вы называете Олегом, с какими-нибудь просьбами?

О т в е т. Он хотел купить позолоченные каминные часы, но я отказала, потому что это подарок моих родителей на мою свадьбу. Олег дал мне номер своего телефона и просил позвонить, если я надумаю что-нибудь продать.

С моих слов записано верно и мною лично прочитано.

«ЗАЯВЛЕНИЕ С ПОВИННОЙ»

Кучеренко отсутствовал недолго. Не прошло и трех дней, как во двор Оргеевского райотдела внутренних дел въехала черная «Волга» и остановилась прямо перед окном кабинета начальника отделения уголовного розыска капитана Руссу. Капитан, привлеченный шумом мотора, взглянул в окно, увидел выходящего из машины подполковника и заторопился к выходу встречать начальство.

— Как съездили, Петр Иванович? — осведомился капитан, когда они вошли в его маленький кабинет.

Подполковник вместо ответа щелкнул замком портфеля и протянул Руссу два листа бумаги.

В связи с вашим запросом информационный центр МВД МССР сообщает, что данными о судимости Ботнаря Ивана Андреевича, 1938 года рождения, уроженца г. Оргеева, информационный центр не располагает.

Мне, сотруднику ОТО МВД МССР… разъяснены права и обязанности эксперта, предусмотренные ст. ст. 163, 164, 165 УПК МССР. Об ответственности за отказ или уклонение от дачи заключения или за дачу заведомо ложного заключения по ст. ст. 196, 197 УК МССР предупрежден.

…Эксперт… имеющий высшее юридическое образование и специальность эксперта-криминалиста, стаж работы семь лет, на основании постановления по факту покушения на убийство гр-на Марина М. Я. и кражи из церкви с. Кобылково… произвел дактилоскопическую экспертизу.

На исследование поступил осколок стекла, изъятый с места происшествия и составлявший ранее одно целое с оконным стеклом церкви с Кобылкова, и отпечатки пальцев подозреваемого Ботнаря Ивана Андреевича.

На представленном осколке стекла обнаружены следы папиллярных узоров пальцев руки, пригодные для идентификации личности. Дактилоскопическим исследованием установлено, что два следа пальцев рук на осколке стекла оставлены указательным и большим пальцем правой руки подозреваемого Ботнаря Ивана Андреевича.

— Так значит, все-таки Ботнарь… — произнес задумчиво капитан. — Неужели действительно он? Как-то не верится, товарищ подполковник. Хотя эксперты не ошибаются…

— Не должны ошибаться, капитан, как саперы, так будет правильнее, не должны. Только сапер рискует своей жизнью, а эксперт — жизнью других. Ну, если не жизнью, то свободой, честным именем… Это бывает и подороже жизни. Но в любом случае на одном заключении экспертизы здание обвинения не построишь. Не так ли, капитан? Мы должны учитывать заключения экспертов только в совокупности с другими материалами дела. Только в совокупности, повторил Кучеренко, — и не иначе. А что вас, собственно говоря, смущает?

— Да кое-что, — Руссу раскрыл папку. — Хотя бы это, — он передал бумагу Кучеренко.

Подполковник не сдержал улыбки: