Александр Мартынов - В заповедной глуши
— Куда, стоять!.. — дёрнулся лесник, но тут же с руганью вынужден был вернуться к пулемёту…
…Валька бесшумно поднялся до половины лестницы. Наверху затихло. Может, там и нет никого — что-то случайно упало? Нет, стоп. Надо действовать так, словно — есть. И быстро.
Пробуя ногой ступеньки, Валька поднялся ещё на пару шагов. Пригнулся, пружиня коленями. И молчаливым комком бросился вверх и в сторону.
Он не ошибся. Что-то противно зыкнуло над ухом, рвануло штанину. В перекате Валька увидел, что на чердаке двое. Один стоял около выбитого слухового окна, второй — совсем рядом с люком. В следующий миг от опорного столба, за которым распластался мальчишка, белыми брызгами свистнула щепа. Оскалив белые зубы на смуглом узком лице, тот, который стоял возле окна, от живота стрелял из разлапистого короткого автомата, и бледный огонь пульсировал в его руках.
Валька выстрелил в ответ один раз.
Тяжёлым ударом пущенной почти в упор пули наёмника швырнуло через край чердачного окна.
Но в следующую секунду Валька получил удар ногой в плечо и отлетел к стене, роняя карабин. От боли рука отнялась, сгоряча он попытался на неё опереться, вскочить, но она подломилась, и мальчишка ткнулся щекой в доски пола, пахнущие голубиными помётом и стружкой.
Наёмник шёл к нему, отводя приклад автомата для размашистого удара — добить, оглушить, взять живым… Этот был светлобородый, плечистый, а глаза — как льдинки…
Валька гибким движением встал на плечи. Ноги раскрутились бешеной вертушкой, автомат вылетел из рук изумлённо ахнувшего мужчины, сам он полетел на пол и, оцепенев от изумления, увидел, как мальчишка оказался на ногах.
Но в следующий миг и он вскочил тоже. Из левого кулака словно по волшебству выскочил длинный нож, до этого прятавшийся в рукаве камуфляжа. Пригнувшись и выставив перед собой безоружную руку, наёмник надвигался на отступающего к окну Вальку. И нож в его правой руке был в сто раз страшнее автомата…
…Как знать — где прорублен мой выход в скалистом дворце?Я знаю — на чьей-то недремлющей мушке сижу…И мало мне радости в том, что пока ещё цел…И нет во мне грусти за то, что хожу по ножу!..
Валька отступал. Наёмник сделал короткий выпад — мальчишка отшатнулся, и второй выпад глубоко располосовал ему левое плечо. Мгновенно бросив туда взгляд, мальчишка увидел, как ткань чернеет и набухает, выпуская алые струйки.
В светлой бороде прорезалась щель улыбки…
С моими мечтами врага совместится прицел…Все дни, что я прожил — и всё, что я в жизни достиг,Под маской молчанья застынет на бледном лице…
…Валька уперся затылком в потолочную балку.
Вот и всё. Остаётся только согнуться в знаменитую «позу эмбриона».Судя по улыбке и глазам наёмник видел, что мальчишка с испуганными лицом как раз к этому и близок. Поэтому от того, что тот заговорил и что именно говорил, наёмник слегка опешил.
Валька улыбнулся и раздельно сказал:
— ЯСлужу войне.Её священный дух —Тот воздух, которым я дышу.
Дыхание вышибло из груди наёмника. Он успел удивиться, как сильно, незаметно и страшно ударил его тонкий длинноволосый пацан. Успел не понять — чем и как. И не успел — пустить в ход нож. А потом алая боль разодрала лёгкие, сердце бухнуло и разорвалось, как граната — и со страшной быстротой откуда-то сверху вытекли в рот, глаза, грудь расплавленные звёзды. И всё…
…Валька удержался на ногах и по-балетному приставил ступню к ступне. Дёрнул головой. Выдохнул. Ступня побаливала, но терпимо.
Изо рта наёмника на светлую бороду вяло вытекала густая кровь.
Мальчишка стремительно нагнулся, поднял автомат. Это был «хеклеркох» НК53, под НАТОвский патрон 5,56х45.Из ячеек жилета убитого выдернул несколько сомкнутых в тройные пачки магазинов. Валька подскочил к окну.
Отсюда было видно хорошо. Зря Михал Святославич не оборудовал тут позицию. Валька видел кусты, видел за ними нескольких человек, поливавших огнём дом. Там был и пулемёт. Под его прикрытием ещё несколько перебирались к углам здания.
— ЯСлужу войне.Её священный дух —
Тот воздух, которым я дышу… — повторил Валька. Аккуратно переставил барабанчик непривычного прицела на минимальную дальность, переводчик огня — на фиксированную стрельбу по три патрона, отщёлкнул приклад на всю длину. — Ну, посмотрим… — процедил он, подходя к окну сбоку. — Поглядим. Это вам за маму… — коротко треснула очередь, и делавший перебежку боевик с разбегу ткнулся в траву раскрашенным лицом. — Это за папку… — пулемётчик судорожно привстал и опрокинулся вбок. — Это за Витьку, за братишку моего… — второй номер пулемёта успел только дёрнуться в сторону, у него струёй брызнуло из виска. — Это за Светку вам… — сидевший за стволом дерева со снайперкой боевик вскинулся, схватился, роняя оружие, за шершавый ствол и пополз в траву.
Боевики заметались. Из окон дома полетели гранаты — одна, другая, третья, четвёртая — брошенные умелой рукой, они разрывались оранжевыми клубками беспощадного пламени. Вслед за ними из окна выскочил Михал Святославич с пулемётом наперевес, ещё в прыжке стреляя веером, перекатился, залёг, отполз… Следом выпрыгнул Витька, он звонко, во всю мощь лёгких кричал самозабвенно:
— Урррааааа!!! Бей га-дооов!!!
— Урраааа!!! — поддержал Валька. — Вперё-оод!!!
Страшно не было. И…
— Урррааа!!! — загремело неожиданно — казалось, со всех сторон!!!
— Уррааа, нашиии!!! — закричал Витька, вскакивая и махая карабином. — На…
— Витька! — коротко крикнул Михал Святославич. И, бросая пулемёт, ринулся к застывшему, словно окаменевшему на одном месте — с неловкой улыбкой и в неловкой позе, изумлённому — Витьке. Всего на секунду он опередил махнувшего с крыши Вальку — и успел подхватить Витьку. Выпустив из рук карабин, тот начал медленно, неуверенно падать. — Витька… — Михал Святославич удержал мальчишку. — Витька, ты что? Ты… как?
— Ой… — изумлённо сказал Витька, делая судорожное движение — встать прямо. — Как… — он потрогал себя сзади и, подняв к глазам алую ладонь, произнёс отчётливо, всё с тем же безмерным удивлением: — В спину, гады.
И повис в руках бывшего спецназовца.
— Под лопатку, — прошептал Михал Святославич. И неверяще посмотрел на застывшего рядом Вальку. — Зачем он… глупый…
Валька увидел под левой лопаткой друга, на пятнистой материи, тягуче капающее длинными вишнёвыми струйками чёрное пятно.
