Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной
Пантарчук все понял. Удержал Василия. Сам грузно выбрался наружу. И окликнул ее по имени.
Диана удивленно приостановилась. Этого крупного человека она не знала.
Петр сразу начал с главного:
– Диана, не думайте о Василии плохо. Поверьте, он порядочный человек. Вы ему нравитесь. Он хотел бы с вами переговорить. Не отказывайтесь от разговора. Ведь вас это ни к чему не обязывает. Ваш отец не пустил его на порог. Но не осуждайте своего отца. Это не его прихоть. Им сейчас управляет Прондопул. Может, вам все кажется невероятным, но это так. Архидем существует, и он почему-то противодействует тому, чтобы Василий познакомился с вами ближе. Я не могу этого объяснить, но уверен, что Прондопулу нельзя потакать. Вы не сделали этого на Лысой горе, не идите и теперь у него на поводу.
Девушка могла бы повернуться и уйти, никто ее не удерживал, но упоминание об архидеме вернуло Диану к тому, о чем она пыталась забыть как о неприятном сне.
– Я не знаю никакого Прондопула и не хочу больше о нем слышать, – воскликнула она. – Какая мне разница, что происходит между ним и Василием!
– Никакой, – согласился Пантарчук, – поэтому дайте Василию шанс. Да и сами не лишайте себя этого шанса. Пойдемте, Василий в машине. – Петр за локоть потянул девушку к авто.
Из салона смущенно выкарабкался Василий. Девушка растерялась. Он неловко перехватил ее локоть. Диана минуту помедлила и протянула руку.
Но едва их пальцы соприкоснулись, как в воздухе взвыл холодный ветер. Перехватил дыхание, обжег стужей.
Пантарчук всей своей массой толкнул их к машине, впихнул в авто, захлопнул дверцу. И остолбенел от разрыва молнии внутри салона автомобиля. Мысль, что все убиты, парализовала. Но через секунду наружу вывалился живой охранник, кашляя, отплевываясь и размахивая руками. Водитель, тоже живой, зажал уши, оглохнув на мгновение.
Второй разряд молнии в салоне стал оглушительнее первого. И снова все остались живы, лишь в ушах появился пронзительный звон, а Диана испуганно приникла к Василию.
И тут хлынул ливень, хотя на небе – ни одного облачка. Мгновенно охранник и Петр промокли до нитки. Кинулись к машине, но дверцы не открывались, их точно заклинило. Тогда они метнулись к магазину, под навес над крыльцом.
А автомобиль покатился. Сам. С неработающим мотором. Стена воды скрывала все, заливала лобовое стекло, накатывала, как морская волна. Впереди ничего не видно.
Водитель хватался за руль, за ключ зажигания, за рычаг переключения скоростей, нажимал на сцепление, на тормоз. Но машина не подчинялась. Продолжала ехать, набирая ход.
Внезапно дождь перестал. Над головой вспыхнуло яркое солнце.
Пантарчук с охранником вышли из-под навеса.
Половодье под ногами исчезло вмиг, тротуар был чист и свеж. Прохожие не промокшие.
Лишь Петр и охранник оставались мокрыми насквозь. С одежды вода текла ручьями, будто та напиталась влагой, как губка. Люди шли мимо и глядели на них удивленно, с недоумением, обходили стороной.
Василий и водитель на телефонные звонки Пантарчука не отвечали.
Никем не управляемая машина плыла в сплошном потоке, как в русле новой реки. Водитель не мог объяснить, что происходило, не понимал, где они и куда их несло. Он готов был выпрыгнуть из авто, но не решался, не видя за стеной дождя, куда прыгать.
Машину крутило, как щепку в водовороте, потом накренило и несколько раз перевернуло. Затрещали стекла, и заскрежетал металл кузова, сминаясь. Вода хлынула внутрь. Василия и Диану сдавило, захлестнуло. Сознание потонуло в бездне. Все смешалось. Силы покидали.
Водителя выбросило из салона. А через минуту Диану вырвало из рук Василия и швырнуло под ливень. Она без движения пролежала в чавкающей грязи кювета, пока не вернулась память, после чего медленно села. Струи дождя застилали глаза. Вежды не раскрывались.
Но вдруг девушка почувствовала, что рядом кто-то появился. Распахнула веки, и взгляд наткнулся на Прондопула. Тот стоял под ливнем, но ничуть не намок.
– Ты узнала меня? – мрачно спросил ее.
Она никогда прежде не видела его, но, странно, сразу поняла, кто он, и потому ответила утвердительно. А струи ливня стали обтекать девушку, точно она очутилась под стеклянным колпаком.
– Вы – архидем, – пролепетала Диана, и по телу пробежал страх.
– Я знаю, он тебе нравится. Но он тебе не нужен! – холодно сказал Прондопул. – Он станет твоим концом. Ты хочешь смерти?
– Нет, – шепнула девушка.
– Почему же? Смерть прекрасна, – пугающе сообщил архидем.
– Нет, – не согласилась Диана, покрываясь дрожью.
– Многие сами ищут смерти, – произнес Прондопул.
– Я хочу жить! – воскликнула она.
– Тогда найди новое увлечение! – потребовал он.
– Я никогда никого не искала, – воспротивилась девушка.
– Глупо упрямиться, – выговорил Прондопул.
– Нет! – возразила Диана сквозь появившееся сопротивление в груди.
– Он – не твоя пара! – отрезал архидем, смотря поверх ее головы, словно ее сопротивление было бессмысленно и бесполезно, точно за нее уже все давно решено.
А дождь лил и лил вокруг них не переставая.
– Не я была инициатором, – ответила Диана.
– Не заблуждайся. Он не для тебя, а ты не для него. Что бы он тебе ни говорил, это не имеет никакого значения, – в голосе Прондопула прозвучал металл.
– Тогда зачем вы здесь? – выдохнула девушка.
– Чтобы ты узнала, что с другим тебе будет лучше, – голос архидема стал мягче и вкрался ей в душу.
Девушка дернулась, преодолевая странную размягченность:
– Я буду выбирать сама!
– Я помогу тебе, – пообещал Прондопул.
– Нет, – отказалась она.
– Многие сами просят меня о помощи, – заметил он настойчиво.
– Я не прошу, – прошептала Диана.
– Не торопись с ответом, – холодно посоветовал архидем. – Многие так думают, но не так делают.
– Меня это не касается.
– Ты не знаешь, что еще коснется тебя в будущем, – сказал Прондопул.
Девушка широко раскрытыми глазами смотрела на него. И была поражена, когда он неожиданно сразу пропал с глаз. И дождь тотчас прекратился. Она поднялась на ноги, обнаружив, что в кювете сухо, на дороге рядом – ни капли влаги, словно ливень ей померещился. И лишь мокрая грязная одежда подтверждала, что дождь и Прондопул были явью.
Дорога была пустынна, автомобиля Пантарчука – не видно, водителя и Василия – нет. Грудь сжало. Что дальше?
Она вышла на дорогу, оставляя на асфальте влажные грязные следы от обуви. Солнце жарило. Однако следы и одежда не сохли. Мокрые брюки противно липли к ногам. Ступни в босоножках скользили, тонкие ремешки врезались в кожу. Грязные волосы падали на лицо и никак не ложились набок.
Диана побрела по дороге, надеясь встретить какой-нибудь автомобиль. Долго слышала только свои шаги, пока наконец не зашуршали шины
