Уилбур Смит - И грянул гром
— Это так. У меня кровь закипала от того, как он оскорблял Дирка, — произнес механик.
Другие закивали.
— Ну тогда, — продолжал врать Лонгворси, — Норман, лежа на полу, достал нож.
Все очень удивились. Один мужчина открыл рот и поднял руку, но, передумав, сделал вид, что хочет почесаться.
— Нож? Что за нож и где он сейчас? — Син нетерпеливо нагнулся вперед. Стоя рядом с ним, Дирк нежно улыбался. При этом его лицо было очень красивым.
— Вот нож. — Генри полез за стойку и достал оттуда складной нож с длинной костяной ручкой. Все безучастно смотрели на него.
— Как он туда попал? — поинтересовался Син и вдруг заметил беспокойство на лицах. Он был уверен, что они врут.
— Я забрал его у Нормана. Мы думали, что вы первый должны обо всем узнать. Ведь вы — его отец. — Арчи заискивающе улыбнулся.
Син медленно повернулся к банковскому клерку, стоявшему рядом.
— Этим ножом Норман Ван Ик угрожал моему сыну?
— Да, мистер Коуртни. — Клерк говорил неестественно писклявым голосом.
Потом он посмотрел на другого свидетеля и задал ему тот же вопрос,
— Да, именно этим, сэр.
— Именно этим.
— Да.
— Без сомнения, сэр.
Он опросил всех, и все отвечали одно и то же.
— Дирк. — Наконец очередь дошла и до виновника. Отец медленно, с тяжелым сердцем задал ему этот вопрос, глядя в ясные, невинные глаза. — Поклянись Богом, что Норман Ван Ик угрожал тебе этим ножом. Пожалуйста, мой сын, отрицай это. Скажи, чтобы все слышали тебя. Если ты ценишь мою любовь, скажи мне правду. Пожалуйста, Дирк, пожалуйста.
— Клянусь Богом, па, — ответил Дирк, и снова наступила тишина.
— Ты не ответил, — настаивал Син. — Пожалуйста, скажи правду.
— Он достал нож из внутреннего кармана. Нож был закрыт. Он открыл его ногтем большого пальца, — тихо объяснил Дирк. — Я пытался выбить его из рук стулом, но промахнулся и попал ему в грудь. Он упал на спину, и я видел, как он собирался его бросить в меня. Мне ничего не оставалось, как ударить его еще раз.
Лицо Сина стало каменным.
— Очень хорошо, — произнес он. — А теперь нам пора домой. — Потом он обратился к присутствующим: — Благодарю вас, джентльмены.
Он вышел и направился к «роллс-ройсу». Дирк смиренно брел за ним.
Под конвоем Сина Дирк на следующее утро явился в местный магистрат, и его отпустили под залог в пятьдесят фунтов. Он дал подписку о явке в суд через две недели, где его должны будут судить за непредумышленное убийство.
Его дело в суде рассматривалось первым. Все жители района хотели попасть на суд. Те, кому не удалось занять место в здании, приникли к окнам.
Через семь минут суд вынес свой вердикт, и Дирка, сошедшего со скамьи подсудимых, окружила смеющаяся и поздравляющая толпа. Из здания суда Коуртни-младшего вынесли на руках.
Син так и остался сидеть на переднем ряду в почти опустевшем зале. Питер Ааронсон, адвокат из Питермарицбурга, убрал бумаги в папку, пошутил с архивариусом и направился к Сину.
— Все заняло семь минут. Это войдет в книгу рекордов. — Когда адвокат улыбался, то походил на коалу. — Возьмите сигару, мистер Коуртни. — Син покачал головой, а Ааронсон сунул в рот непропорционально большую сигару и зажег ее. — Если честно, я волновался из-за ножа и ждал беды. Мне не нравится этот нож.
— И мне, — тихо согласился Син.
Питер, склонив голову набок, посмотрел на него яркими птичьими глазками.
— Но мне понравились свидетели. «Голос, — приказали им. — Гав! Гав!» Как в цирке. Кто-то очень хорошо их выдрессировал.
— Боюсь, я вас не понимаю, — мрачно произнес Син.
Адвокат пожал плечами:
— Я пришлю вам счет, но предупреждаю, что он будет не мал. Скажем, пятьсот гиней?
Син облокотился на спинку и поднял глаза на маленького адвоката.
— Скажем, пятьсот, — согласился Коуртни.
— В следующий раз для своего представления рекомендую выбрать самого молодого адвоката, Хамфри Рольфа, — продолжал Питер.
— Вы думаете, мне снова понадобится адвокат?
— С таким-то мальчиком? Я в этом уверен.
— А вы не хотите этим заниматься? — Син наклонился вперед. — Я буду платить пятьсот гиней за дело.
— Деньги я смогу заработать везде. — Питер вынул сигару изо рта и посмотрел на пепел. — Запомните имя — Хамфри Рольф. Дирк — яркий мальчик, но слишком возбудимый.
Он пошел по проходу, неся тяжелый портфель. Син медленно брел за ним. Он остановился на ступеньках и оглядел площадь перед зданием суда. В центре маленькой группы людей стоял смеющийся Дирк, Арчи положил руку ему на плечо. Лонгворси говорил так громко, что Син слышал его.
— И пускай никому в голову не приходит идея поругаться с Дирком, а то он будет иметь дело со мной. И тогда он расстанется со всеми зубами.
— Арчи усмехнулся, обнажив почерневшие зубы. — Надеюсь, все меня слышали. Дирки — мой друг, и я горжусь им.
«Только ты», — подумал Син. Он посмотрел на сына. Перед ним стоял высокий юноша с широкими плечами, мускулистыми руками, узкой талией и длинными ногами. По виду его можно было принять за мужчину.
Но ему только шестнадцать. Он еще ребенок. Возможно, у меня осталось время, чтобы что-то исправить. Потом он понял, что врет сам себе, и вспомнил слова одного друга: «Некоторые виноградники растут в плохой почве, некоторые заболевают до того, как ягоды идут под пресс, а некоторые портит беззаботный винодел. Не из всех виноградин получается хорошее вино».
«А я — беззаботный винодел», — с горечью подумал он.
Син пошел через площадь.
— Идем домой, — резко произнес он. Глядя на красивое лицо сына, он понял, что больше не любит его, и от этого его тошнило.
— Поздравляю, полковник. Я знал, что мы победим. — Арчи Лонгворси поклонился.
Син посмотрел на него:
— Завтра в десять я буду в офисе. Я хочу, чтобы ты пришел. Нам надо поговорить.
— Хорошо, сэр. — Арчи радостно улыбнулся. Но когда на следующий вечер он уезжал из Ледибурга с месячным жалованьем, ему было не до смеха.
Глава 80
Так как суд над Дирком вызвал бурю эмоций, шансы Гарри на победу на выборах сильно возросли. Шовинистическая пресса мрачно писала: «Будет удивительно, если думающие люди выберут худшего из двух кандидатов». Только либеральные газеты поместили репортажи об увеличении пенсиона вдове и сироте Нормана Ван Ика.
Но все знали, что Сину Коуртни еще многое предстоит сделать. Он был уверен, что двести уволенных с фабрики и плантации рабочих будут голосовать против него. Так же, как половина горожан и фермеров. Такая ситуация сложилась еще до того, как газета питермарицбургских фермеров и торговцев поместила на передней странице историю Арчибальда Фредерика Лонгворси.
