Джеймс Роллинс - Амазония

— Так что случилось? — проронил Коуве.

Нат поглубже вздохнул и начал рассказывать, кивая в сторону монитора с открытым дневником.

— Вся история здесь. Команда моего отца прослышала о бан-али, а потом встретила индейца, который вызвался проводить экспедицию на их земли. Отца соблазнила возможность открыть новое племя, и он, разумеется, повел всех туда. В течение двух дней их атаковали знакомые нам твари-химеры.

Среди слушателей пробежал шепот. Манни поднял руку, как на уроке.

— Я выяснил, где они разводят своих выродков. По крайней мере, жуков и пираний. — И он описал их с Каррерой открытие. — И насчет хищников у меня есть свои соображения...

Коуве оборвал его.

— Прежде чем переходить к соображениям, надо выслушать то, что уже известно. — Профессор кивнул Нату. — Давай дальше. Что было после нападения?

Нат снова набрал в грудь воздуха. Рассказ был не из тех, каким хочется поделиться.

— Из участников экспедиции уцелели лишь Кларк, мой отец и еще двое ученых. Разведчики бан-али взяли их в плен. Отец сумел объясниться и убедил пощадить их. Если верить записям, язык бан-али достаточно близок к языку яномамо.

— Сходство есть, — подтвердил Коуве. — А поскольку племя жило в изоляции, то встреча с белым человеком, владеющим их языком, не могла не вызвать замешательства. Неудивительно, что они оставили твоего отца в живых.

«Толку-то», — угрюмо заметил Нат про себя, вслух же продолжил:

— Все члены команды были тяжело ранены, но, попав сюда, чудесным образом исцелились. Раны заживали без рубцов, сломанные кости срастались меньше чем за неделю; прошли даже хронические недомогания вроде шумов в сердце у одного из ученых. Но самое поразительное произошло с Джеральдом Кларком.

— Рука, — догадалась Келли.

— Именно. Спустя несколько недель его культя начала трескаться, кровоточить, и в конце концов сформировался опухолеобразный нарост. Среди уцелевших ученых был один врач. Он и мой отец вели наблюдение за процессом. Нарост представлял собой массу недифференцированных стволовых клеток. Все были уверены, что это какое-то злокачественное образование. Подумывали даже о том, чтобы удалить его хирургически, но не смогли из-за отсутствия инструментов. Только по прошествии недель стали заметны постепенные изменения. Опухоль начала удлиняться и обрастать кожей.

Келли округлила глаза.

— Рука регенерировала?!

Нат кивнул, а потом пролистал дневник до записи почти трехлетней давности. Он зачитал вслух отцовские слова:

— "Сегодня нам с доктором Чандлером стало понятно, что изводившая Кларка опухоль есть не что иное, как результат регенерации, доселе неизвестной науке. Разговоры о побеге решили прекратить до тех пор, пока мы не дождемся развязки. Такое чудо оправдывает риск. Бан-али по-прежнему держат нас в плену, позволяя разгуливать по долине, но не выпуская. В любом случае, побег сейчас практически невозможен из-за гигантских кошек в нижнем ущелье".

Нат поднялся и открыл другой файл. На экране возникли грубые зарисовки руки с верхней частью торса.

— Мой отец начал регистрировать изменения: как недифференцированная масса стволовых клеток формировала кости, мышцы, нервы, сосуды, кожу и волосы. Понадобилось восемь месяцев, чтобы рука отросла полностью.

— Но что же явилось причиной? — спросила Келли.

— Если верить записям — сок дерева Ягги.

— Та самая Ягга...

Коуве глядел потрясенно.

— Неудивительно, что бан-али его боготворят.

— Что такое «ягга»? — спросил из угла Зейн, впервые проявляя интерес к беседе.

Коуве вкратце рассказал об увиденном в лечебнице на вершине доисторического гиганта.

— Раны Фрэнка закрылись почти моментально.

— Это еще не все, — добавила Келли. Она придвинулась ближе, чтобы получше рассмотреть набросок на экране. — Все послеобеденные часы я измеряла уровень эритроцитов в его крови с помощью гематокритной трубки. Они множатся с потрясающей скоростью. Такое впечатление, будто что-то заставляет его костный мозг вырабатывать новые красные клетки взамен утраченных. Никогда не встречала подобной реакции.

Нат щелчком открыл другой файл:

— Все дело в компонентах сока. Отец с товарищами сумели перегнать его и пропустить через бумажный хроматограф. Оказалось, сок Ягги настолько же богат белками, насколько копаловая смола — углеводородами.

— Белками?

Келли воззрилась на экран с данными.

Манни подскочил к ней и заглянул через плечо.

— Тот переносчик болезни, кажется, тоже был белком?

— Прионом, — уточнила Келли. — Причем с сильной мутагенной активностью.

Она обернулась к Манни.

— Вы начали говорить о пираньях и саранче. У вас еще были соображения.

Манни кивнул.

— Они тоже связаны с деревом. Саранча живет в наростах коры вроде галлов орехотворок. А пираньи — их нерестовый пруд устроен между корней. Вдобавок туда капает сок. Думаю, именно он вызывает у них мутации на ранних стадиях развития.

— Отец рассудил примерно так же, судя по записям, — тихо проговорил Нат. На самом деле этой теме было посвящено такое обилие материала, что Натан просто не успел весь его прочитать.

— А что насчет ягуаров с кайманами? — спросила Анна.

— Похоже, они мутировали значительно раньше. Хищников-переростков из них сделали много поколений назад. Судя по всему, ягуары получили способность производить генетически стабильное потомство, поэтому больше не нуждаются в соке.

— Почему же они не расселились дальше? — поинтересовалась Анна.

— Видимо, инстинкты или генетическая память удерживает их именно здесь.

— Выходит, по-вашему, дерево создавало этих тварей целенаправленно и сознательно? — хмыкнул Зейн.

Манни пожал плечами.

— Кто его знает? Может, вся сознательность и целенаправленность сводится к обычному давлению отбора.

Зейн покачал головой.

— Не может быть.

— Почему же? Нам и раньше встречались подобные феномены. — Манни повернулся к Нату. — Вроде муравьиного дерева.

Натан нахмурился, вспомнив сержанта Костоса, сражающегося с муравьями. Вспомнил он и о полостях в стволе и ветвях дерева, дающих колонии приют и питающих ее сахаристыми выделениями, и о муравьях, которые яростно защищали свой дом от посягательств растений и животных. Он начал понимать, к чему клонит Манни. Сходство было разительным.

Манни тем временем продолжал:

— Итак, мы имеем дело с симбиозом растения и животного, оба из которых эволюционировали по пути сложных взаимоотношений друг с другом, служа друг другу.

Тут заговорила Каррера, стоявшая на посту у окна. За ее спиной неспешно садилось солнце.

— Какое нам дело до того, откуда взялись эти твари? Спросите лучше, как от них отделаться, если придется прорываться отсюда!