Станислав Жейнов - Другой
— Готово, — сказал Игорь.
Антон отцепил руку от ветки: — Больно.
— Это еще не больно, — успокоил Игорь. — Сейчас будет самое интересное.
Он взял плоскогубцы, сказал нам: — Держите ему руку. Может, отвернешься, капитан?
— Шутишь? Я врач.
— Извини. Может, отвернешься, врач?
Игорь взялся пассатижами за острие крючка: — Как говорил мне один дядя в халате: "Я еще ничего, не делаю; я только померяю зубик". Антон застонал, чуть не сжал кисть, но мы держали.
— Я его не знал, — сказал Антон, — Я бы ему не позволил… мммм…
— Не ври, все вы покрываете друг-друга. Оттяпаем лапу, злодею эскулапу!
Игорь быстро вытащил оба крючка: — Все. Следующий.
— Такая маленькая ранка, — сказала Саша, — и такая опасная.
Игорь, снял с лица носовой платок (импровизированная марлевая повязка), снял задом на перед одетую рубашку, попросил полить ему; вытирая руки, деловым тоном сказал: — Постельный режим, половое воздержание, и много всяких таблеток. Заходите в аптеку, и по правую руку от двери до кассы, все полки — ваши. Запомните, или записать наименования? И поменьше жидкости, избегайте жидкости… в любом виде. И думайте о хорошем, о рыбалке, о дайвинге, о кораллах, о Синдбаде-Мореходе, о…
— На вокзал можно… — сказал Сергей фразу, кажется из какого-то фильма.
— Да, — согласился Игорь, после некоторых раздумий.
Саша протерла рану водкой, залепила пластырем, намотала бинт:
— Антон, не рыбачь больше, не твое это.
— Сашенька — веришь? Никогда!..
Потом он встал из-за стола, качнулся, озабоченно сказал:.
— Будем надеяться, что отека легких не будет. Такое бывает, когда откачивают. Поглядим.
— Куда собрался? — спросила Саша.
— Могут быть у меня секреты, — реагировал Антон. Направился в строну туалета.
— Вот, где он хранит свои секреты, — говорю.
Игорь взял в руки покалеченную блесну: — Да, — сказал печально, — славный путь — пятнадцать щук, шесть судаков, и один не пойманный сом.
— Вроде, было пять судаков? — возражаю.
Игорь загадочно подмигнул: — С Антоном — шесть.
А потом пошел дождь. Игорь убирал со стола свои рыбацкие причиндалы, Сергей снимал одеяло с веревки, Саша спряталась в палатку, я взял соперку; меня посетило озарение, решил прокопать вокруг палатки канавку, чтоб вода со склона уходила в нее.
Вернулся Антон, сел на мокрый разборной стул, взгляд уперся в землю, поддерживал перебинтованной рукой здоровую.
— Чего ты там, Антон — крикнула Саша. — Иди в палатку… Ты что, такой дождь?!.
— Он думает, что теперь неуязвим, — говорю.
Дождь пошел сильнее, я бросил лопату, забежал под навес к Игорю, Сергей в палатке с Сашей, капитан не двинулся с места.
Саша настаивала:
— Антон, иди сейчас же в палатку!
— Зачем, — говорю, — у него так жабры быстрее растут.
Дождь еще сильнее, на землю падали мелкие градины.
— Чертов мокрец, — смеясь, сказал Игорь. — Капитан, не боишься очковой болезни?
— Ни фига ему не будет, — сказал Сергей. — У него отец — подводник.
Саша не выдержала, побежала к Антону, но вдруг поскользнулась, упала в лужу. Мы с Игорем рванулись к ней, помочь.
— Вот дурак, из-за тебя упала, — крикнула Саша.
Антон никак не отреагировал. Странно. Я мимо Саши, сразу к нему. Ей Игорь поможет.
— Антоха, тебе плохо! — спрашиваю. Попробовал, поднять за локоть, он отдернулся, заверещал:
— Не надо! Не надо, — согнулся, будто болит живот, застонал.
— Что с тобой?
— Рука…
— Пройдет, твоя рука, там ничего страшного, — говорю. — Ты ж сам врач…
Он поднял голову, вгляделся мне в глаза. Лицо у него, совсем бледное, и яркие алые пятна на щеках.
— Я руку сломал, — простонал еле слышно.
— Да нет, — говорю, — вроде целая…
— Я в туалете упал, и руку сломал, — пропищал сквозь слезы.
Саша уже рядом, очень расстроенная, и совсем не из-за того, что упала, испачкалась, ей очень жалко капитана, на долю бедняги, столько сегодня выпало.
— Антон- Антон, — Саша провела ладошкой по его волосам. — Да что ж за день такой, а?..
— Все равно идемте в палатку, — сказал Игорь, помог Антону подняться. — Открытый, закрытый? — спросил у него.
— Закрытый перелом, — ответил Антон. Убрал перебинтованную руку, взялся за плечо Игоря; теперь я увидел, действительно, кисть на правой у него неестественно изогнулась, опухла.
Заходя в палатку, Антон повернулся ко мне: — Блин, а ведь я, так и не… Только расстегнул… и как наеб… — Посмотрел на Сашу. — Как навернулся! Так больно…
— Знаешь, — говорю ему, — ни только рыбачить не твое, но и ссать, желательно, тоже пореже!
24
Через пол часа отплыли. Я Игорь и Антон. Сергей и Саша остались вдвоем. Может, это и хорошо, во всяком случае, им давно пора выяснить отношения, думаю, мы им мешали; может, теперь, что-то изменится?..
Она еще порывалась плыть с нами, но дождь, ветер и наши уговоры, вкупе срослись в увесистый монолитный аргумент. Еще не ясно, как долго будем там, и если не успеем вернуться сегодня, то спать придется в машине. Втроем, худо-бедно еще переночуем… Даже лучше, если бы отправились вдвоем, лодка шла бы веселее, но я не дружу с мотором, а вот Игорь сразу нашел общий язык; тронулись плавно, без рывков, истерик, и так же легко прошли весь путь.
Игорь шутил по дороге: "Ладно я — управляю лодкой, Глеб вписан в тех паспорт — тоже нужен, но нафига мы этого калеку с собой взяли?.."
А потом выглянуло солнце, ветер угнал волны за горизонт, и мы помчались "на всех парусах" без страха намокнуть или перевернуться, обгоняя стаи дельфинов, и летучих рыб, с трудом маневрируя между блестящих перископов японских подводных лодок. Может, и преувеличиваю, ни рыб ни субмарин в тот день, конечно, не видели, но их присутствие, где-то на глубине — ощущалось.
Я смотрел вперед, пытаясь разглядеть вдали яхту, на худой конец маленький катерок, но это зря…
— О чем задумался Глеб, — спросил Игорь.
— Похоже, любовь юных кокеток тает быстрее льдинки в криокамере, — сказал я, подумав, добавил: — Быстрее чем уж жарится на сковородке, быстрее слова, оброненного не пойманным воробьем, быстрее…
— Быстрее, чем утонет в пруду, вытянутая с трудом рыбка, — добавил Игорь.
— Верно, — согласился я, потом спросил: — Скажи Игорь: а большая у них была яхта?
— Огромная. Скучаешь по ней?
— Если очень-очень огромная, то — да.
— Смешно. А все-таки, как тебе Инесса?
— Да вот, написал вчера стихотворение… Не могу придумать рифму на любовь. Быть может… Как течет по венам… по венам… Нет, ничего не идет на ум.
