Луи Буссенар - Путешествие парижанина вокруг света
Глухой шум воды превратился в грохот; островок несло с невероятной быстротой.
— Громы небесные! — воскликнул мальчуган. — Да мы идем не хуже любого парохода!
— Ну разве я не говорил, что наводнение будет нашим благодетелем. Наше импровизированное судно доставит нас в страну, почти цивилизованную, где встречаются гаучо, но где помещения и улицы освещаются газом, где можно получить удар ножом в бок или спину, где есть табак и экипажи, и полицейские агенты, и господа в цилиндрах… Наконец, там есть пароходы и железные дороги!..
— Железная… дорога!.. Вы сказали, железная… дорога!
— Да, железная дорога, которая доставит вас прямо в Сантьяго, да и меня вместе с вами!
— Боже мой, как я счастлив! Даже почти не чувствую ног, что измок с того момента, как вы сказали мне эту добрую новость! Конечно, радость очутиться среди этих каменных ящиков, именуемых домами, из которых состоят большие города, сама по себе для меня не велика, ведь мне привелось испытать в городах немало горя. Но мысль вскоре увидеться с друзьями действительно приводит меня в восторг!
Между тем островок несся с головокружительной скоростью, и шум воды становился все оглушительнее. Берега бежали с той быстротой, какая утомляет глаз путешественника, несущегося в курьерском поезде и смотрящего в окно своего купе.
Дождь продолжал по-прежнему лить. Жалкие ручейки и канавки превратились в реки, реки и речонки — в бурные потоки, а приток, по которому плыли наши друзья, походил на широкий морской пролив.
— Этот водяной путь движется с быстротой железной дороги! — пошутил Фрике. — Счастье еще, что путь свободен, случись нам встретить поезд, так и поводьев не подобрать! Но мы здесь одни.
Вдруг глухой рев заставил его обернуться.
— Как видите, не совсем одни! — проговорил Буало. — Есть еще и другие невольные путешественники… Посмотрите, видите эту флотилию?
— Эге! Надо держать ухо востро с этой стороны! — воскликнул Фрике.
— Не беспокойтесь, нам не грозит ни малейшей опасности. Если эта пума (безгривый лев пампасов) голодна, то, с другой стороны, она еще более напугана, очутившись неожиданно для себя на плавучем островке, таком же, как наш.
— О… Да этих camarotes, этих плавучих островков здесь много! Мы их повстречаем немало на нашем пути, и на всех есть какие-нибудь пассажиры…
— Ну что я вам говорил? Видите вы этого ягуара, который ползком выбирается из pajonales, этой группы зеленых лиан, теперь тоже залитых водой? Ягуары, обыкновенно селящиеся в этих pajonales, боятся воды, как истинные кошки, и потому он хочет выбраться на сушу!..
— Вот так ловко! Какой превосходный прыжок, смотрите… Он очутился как раз на спине этой пумы, которая вовсе не ожидала этого. Ах, смотрите, их остров накренился, и оба животных очутились в воде!
Все это ужасно забавляло Фрике. Время от времени еще другие camarotes отрывались от берегов, и какой-нибудь перепуганный четвероногий пассажир, дрожа всем телом, старался удержаться на нем. Островок подхватывало течением и уносило вместе с другими, подобно лодкам или баржам на Сене, которые тянутся вслед за буксиром.
Сколько времени длилось это своеобразное путешествие, трудно сказать. Прошло много тревожных и голодных часов. Буало и Фрике, сами не зная, вдруг очутились на громадном водяном пространстве, где совсем не было видно берегов.
— Но, черт побери! Это Уругвай! Вот так штука, мы рассчитывали пересечь Энтре-Риос и добраться до Параны, а теперь это течение уносит нас, по-видимому, в Буэнос-Айрес!
— А это далеко от Сантьяго? — спросил мальчуган под влиянием все той же неизменной мысли о встрече с друзьями.
Не успел Буало ответить, как сильный водоворот подхватил их плот, словно щепку, и перекинул на другую сторону реки Уругвай, достигавшей в этом месте ширины без малого километр.
— Ну, голубчик мой Фрике, теперь я могу сказать вам с уверенностью, что мы плывем в Парану! Вы ведь поняли, что с нами сейчас случилось?
— Гм, мне кажется, что да.
— Это очень просто! Та стена, которая двигалась перед нами, перерезала вкось воды Уругвая, и мы очутились сразу в Энтре-Риос, где мы теперь находимся, вероятно, в восьмидесяти километрах от города Мерседес, начального пункта железнодорожной линии, идущей на Буэнос-Айрес… Так поплывем в Мерседес… Вероятно, расположенные в низинах Salinas теперь затоплены водой… Скоро здесь повсюду будет на полтора метра воды. Видите, нас несет течением! Воспользуемся им. Из Мерседеса нам легко будет добраться до Параны, там останется всего семьдесят с чем-то километров… Ну, что вы скажете на это?
— Скажу, месье Буало, что все идет как нельзя лучше и что на этот раз, по крайней мере, неудачи перестали меня преследовать!
И действительно, на этот раз они беспрепятственно плыли на своем островке до последней инстанции, а затем частью пешком, частью верхом, частью в лодке достигли берегов Параны.
Путешествие их продолжалось более трех суток, и оба француза были совершенно измучены, истощены и промокли до костей. Буало пришлось расстаться со своим ружьем, своим несравненным «гринером», которое он променял на пару добрых коней в Мерседесе, а также и с одним из своих револьверов, который он также обменял на плохонькую лодку.
Но что из того? Они увидели пароход. Свисток возвещал скорое отплытие, и Буало, которого никто и ничто не могло захватить врасплох, имел при себе в своем совершенно непромокаемом бумажнике чековую книжку на пятнадцать тысяч франков.
Таким образом, все устраивалось к лучшему в этом лучшем из миров.
Плавание по реке было скучно и однообразно, но наши путешественники только о том и думали, как бы наверстать потерянное было время, и между обедом и ужином, между ужином и завтраком спали как убитые.
Но вот наконец они попали в Парану. Все русло реки было совершенно загромождено множеством маленьких островков и островочков, которые во время мелководья производили впечатление пестрых и красивых цветников.
Две категории населения избрали себе жилищем эти островки: с одной стороны, отвратительные кайманы пять-шесть метров длиной — соседи самые нежелательные и даже опасные вследствие своей громадной численности и кровожадности, с другой — мака, приятные птички из рода нырков, оперение которых весьма походит на лебяжье, а шкурки идут на дамские муфты и опушки к дамским нарядам.
Наши путешественники недолго пробыли в Паране, городе, расположенном на краю обрывистых береговых скал высотой двести пятьдесят метров, откуда можно увидеть Санта-Фе, лежащий как раз напротив, на расстоянии восемнадцати километров по прямой линии. Буало и Фрике высадились в Санта-Фе на пасо Санта Томо, мысе, вдающемся в море и поросшем карликовым девственным лесом, изобилующим дичью.
