Николай Агаянц - Поединок. Выпуск 2
«Хорошо, Воронов. А теперь давай спокойно порассуждаем, зачем нужен Мишеневу весь этот маскарад. Есть ли в содеянном Виктором хоть какой-то коэффициент полезного действия? Думаю, если есть, то неизмеримо ниже, чем у паровоза. Ведь если бы Мишенев захотел погасить задолженность — а заработки позволяют это сделать, — он бы, украв, не поднимал такой бучи. Надеется на списание? Вряд ли. Тогда зачем Мишеневу весь этот цирк?
Пожалуй, это очень важно, что произошло сегодня. Я все-таки рискну сделать вывод — есть этот «кто-то», кого не знаю я, кого не знает Мишенев, но кого, наверно, знал старик Хромов. Я бы мог понять этот сегодняшний демарш, как продолжение игры Мишенева: вот, мол, как меня обижают?! Защищайте! Но где к. п. д., где? Французы советуют в таких случаях: «Ищите женщину!» Но ее искать не надо — кроме Моти, в поле зрения ни одна не попала. Да и Мотя, думаю, мало причастна к дальтрансовским происшествиям».
Воронов остро ощущал голод. Фактологический голод. Не хватало пищи для размышлений. Довольно туманные, неопределенные предположения обрывались в пустоту. И Воронов чувствовал: чтобы наполнить эту пустоту, потребуется немало сил и времени.
Алексей взял «Советский спорт» и тут только вспомнил, что утром не успел его даже просмотреть — сразу вызвали к Кириченко. Он развернул газету и наткнулся на броский заголовок: «Мир скорости: Пирита — Козе — Клостриметса». Под ним шел бойкий репортаж с первенства страны по мотоциклетному спорту. О Чуеве говорилось целым абзацем:
«Молодой водитель треста Дальтранс Петр Чуев проявил высокое мастерство и, главное, мужество, показав во второй попытке лучшее время прохождения круга. Только обидная неисправность машины, когда уже было пройдено более половины дистанции, отбросила его на восьмое место, лишив возможности на равных бороться за победу с известными советскими гонщиками».
Воронов внимательно прочитал отчет, ставший куда зримее и говоривший ему куда больше, после того как он сам побывал на гонках. Сейчас Воронов как бы вновь ощутил своеобразный кисло-сладкий запах Таллина и запах хвои, настоенной на прогоревшем масле среди сосен, окружавших трассу.
«Чуев? Если верить словам Мишенева, то какой он там, к дьяволу, водитель! Лихач, и только! Стоит задуматься над тем, кто и за чей счет так меценатствует? Кому и для чего нужна знаменитость, поедающая, наверно, половину всего бюджета, отпускаемого на развитие спортивной работы в автохозяйстве?»
Воронов открыл ящик стола и среди бумаг увидел листок, на котором красовался жирный стуковский чертеж: точка, кружок и прямая. Он был прост, этот чертеж, и столь же молчалив. Машинально взяв перо, Алексей зачеркнул крестом пункт отправки и прямую линию следования. Оставалась точка разгрузки. Но точкой разгрузки в мишеневском деле являлся Дальтранс... Налицо было прямое нарушение законов геометрии — прямая замыкалась...
16
Воронов извлек из своего блокнота шесть фамилий шоферов, на которых за последние два года были составлены акты о недостаче, и с утра решил начать опрос. Троих на месте не оказалось — ушли в рейс и должны были вернуться в разное время. Воронов записал, когда. А пока он отыскал в аккумуляторной мастерской Сергея Егорова. Тот встретил его совсем не ласково.
— Ну и что? Было. С тем делом давно покончено, — Егоров разговаривал, почти не глядя на Воронова. Он макал указательный палец в банку с солидолом и щедро мазал свинцовые клеммы аккумулятора.
— А я и не собираюсь начинать его сызнова, — Воронов старался понять, что кроется за столь открытой враждебностью. Его это даже забавляло. Он был подчеркнуто вежлив. — Я хотел только выяснить, когда вы обнаружили, что сорвана пломба?
— Обнаружил здесь, в гараже. Сразу и актик об этом приготовили.
— Допустим, я неточно сформулировал вопрос. А кто мог, по-вашему, ее сорвать?
— Знал бы — голову свернул! — хмуро сказал Егоров и так посмотрел на Воронова, что тот поверил в реальность угрозы и даже порадовался: как хорошо, что не он срывал пломбу!
— Да, — Воронов почесал в затылке, — тогда с другой стороны зайдем... Нет ли у вас предположения, кто бы мог это сделать?
— Слушайте, товарищ! Неужели вы думаете, что я с большим удовольствием платил свои кровные денежки? А-а! — он махнул рукой. — Дело прошлое...
— Не такое уж и прошлое, — перебил Воронов. — Вот у Мишенева неприятности... И у Хромова были тоже.
— Ну, Хромов свое заплатил... А Мишенев... Разные люди, — неопределенно сказал Егоров. — И вообще, товарищ, зря мы разговор с вами завели. Тогда не разобрались, а сейчас, после давней драки, кулаками махать мне и вовсе неохота. Даже супружница моя о тех денежках плакать перестала!
Егоров крякнул, схватив в охапку черное тело аккумулятора, и, почти оттеснив плечом Воронова с прохода, вышел из мастерской. Аккумуляторщик, похожий на девочку парень в щеголеватом халате, с хитроватой усмешкой взглянул на Воронова:
— Егорыч у нас мужик с характером!
«И без тебя вижу», — Воронов кивнул парню и вышел следом за Егоровым. Долго смотрел, как тот молча, словно и не было никакого разговора, перетаскивал мимо него ящики и нырял по пояс в люк, видно, монтируя провода.
Воронов решил, что продолжать с ним разговор — дело дохлое.
Николая Коржикова нашел в курилке — тот рассказывал веселый анекдот двум своим приятелям. С анекдотной веселостью и отвечал:
— Это когда платить пришлось? Да черт его знает, что произошло! Прежде никогда подобного не случалось, а тут... Приехал — и вот тебе сюрприз. А я тогда точно помню, пропился до тельняшки. Спасибо ребятам — с шапкой пошел, собрал и отдал. Хотел судиться, а потом подумал — себе дороже будет.
— Это у вас был единственный случай или приходилось еще платить?
— Так, по мелочам, — он неопределенно покрутил в воздухе рукой. — А с другой стороны — считай, что и не было...
— Предположить, кто сорвал пломбу и забрался в кузов, в голову не приходило?
— Не приходило, — так же весело согласился Коржиков и, тряхнув своими кудрями, пояснил: — В голову не приходило, что кто-то забраться мог. Когда пломбы не оказалось, я со смехом смотрел — присутствовал, значит, как товар считали. А когда подсчитали — прослезился! — Он опять неопределенно покрутил рукой.
— Спасибо за беседу, — Воронов заглянул в блокнот и спросил: — Где мне Юрия Чернова найти, не знаете?
— Чего его искать? — удивленно воскликнул Коржиков.
— Надо, — раздраженно буркнул Воронов, злясь в душе на весельчака, который так легкомысленно шагает по жизни и невесть еще до чего дошагает.
