Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12
— Алина, — тихо сказал я, снимая с плеча тяжелый фоторюкзак, — если что, беги!
По опыту я знал, что в подобных случаях выяснение отношений является абсолютно бесполезным, а лучший способ защиты — нападение. Я приготовился к драке, но произошло что-то непонятное: в мои уши больно врезался внезапный прерывистый визг. Я был так оглушен, что не сразу сообразил, что это Алина включила карманную сирену!
Молодые люди на секунду оторопели, но не растерялись: один из них кивком указал другому в сторону девушки.
Так вот кто главный! Я сделал бросок вперед. Мой соперник, вероятно, не ожидал от меня такой прыти — защититься он не успел. Я перенес всю тяжесть тела на правую руку и влепил кулак в его переносицу. Удар оказался удачным, парень свалился на траву без признаков сознания. Я повернулся к девушке.
Сирена смокла. Заломив моей спутнице руку за спину, второй нападающий сумел вставить чеку обратно.
— Разве можно так обращаться с девушкой, — укоризненно сказал я, выбирая момент для нападения. Уцелевший молодой человек оттолкнул Алину и просунул руку под куртку.
Нож! — эта мысль пронеслась в моей голове быстрее молнии. Медлить было нельзя; я ударил ногой ему в промежность, а затем нанес хук справа. Просто удивительно, что он не упал! Для этого мне пришлось добавить хук слева.
Куртка потерпевшего была расстегнута, под ней виднелась наплечная кобура. Недолго думая, я выхватил оттуда пистолет Макарова с лазерным прицелом. Все оказалось гораздо серьезнее, чем я думал вначале.
— Осторожно! — крикнула Алина.
Раздался негромкий щелчок. Пуля оцарапала мне скулу — это главный бандит очухался и стрелял в меня из короткоствольного револьвера. Его лицо было залито кровью, и это мешало ему прицелиться как следует.
Мои выстрелы оказались более удачными. Два попадания в голову не давали противнику шансов выжить.
Я повернулся к напарнику убитого и навел на него пистолет. Парень дрожал от страха.
— Еще есть оружие?
— Только запасные обоймы!
— Кидай их на траву!
Мое требование было выполнено.
— Кто вас послал?
— Не знаю!
— Как его имя?
— Не знаю! Нам не положено… Я простой исполнитель!
— Вы из ФСБ? — на эту мысль меня навело снаряжение нападавших.
— Нет. Мы сами по себе…
— Группировка? Бандиты?
— Да… можно сказать, что так.
— Какая группировка? Название?
— Нет у нас названия, мы с братом вдвоем по вызову работали.
— Какое было задание?
— Устранить вас!
— Почему? — заорал я.
— Не знаю, я просто исполнитель. Не убивайте меня, пожалуйста!
— Немного я от тебя узнал!
Времени на подробный допрос у меня не было; нам с Алиной надо было срочно уносить ноги, пока никто не увидел.
Зачем оставлять в живых человека, который хотел тебя убить? Я поднял пистолет… Увидев это, Алина схватила меня за руку. Красная точка лазерного прицела плясала возле виска лежащего на земле парня.
— Пожалуйста, не надо делать этого!
— Не убивайте меня! — жалобно вторил девушке избитый мной киллер.
Во время службы на афганской границе я никогда не щадил врагов; мне ничего не стоило пристрелить парня, хотя это и было бы превышением необходимой самообороны. Но выглядеть убийцей в глазах Алины мне не хотелось.
— Ладно! Живи, гадина… — Я засунул пистолет в карман джинсов. — И благодари девушку, которая подарила тебе второй день рождения!
— Спасибо, клянусь, что я никогда не забуду вас!
— Сними кобуру и вали отсюда!
Возле убитого бандита валялся бесшумный револьвер ОЦ-38, оружие убийцы! Такими револьверами обычно пользуются спецслужбы при проведении операций. Обшарив карманы убитого, я нашел там две запасные обоймы к револьверу, две полукруглые пластины по пять патронов в каждой. Черт возьми, откуда могло взяться у этих молокососов такое оружие?!
Никаких документов я не обнаружил, но это было естественно: зачем преступникам брать с собой документы? Все трофеи я прихватил с собой. Теперь у меня был настоящий оружейный арсенал!
Странно, но нам с Алиной удалось уйти из этого места незамеченными. От пережитого девушка дрожала, как лист на ветру. Дома я заставил ее выпить коньяка; после того как мы опустошили бутылку, Алина заснула у меня на руках. Я укрыл ее одеялом и отправился спать в свою комнату. Под подушку положил заряженный пистолет со снятым предохранителем.
У меня никогда не было такой трудной фотосессии!
Утро я начал с физзарядки. В сложившихся обстоятельствах мне надо поддерживать форму, ведь теперь трудно предположить, что может случиться дальше. Затем я осмотрел свои трофеи. Не таскать же с собой сразу два ствола!
Пораскинув мозгами, я завернул ОЦ-38 и его круглые обоймы в тряпку и забросил сверток под старую, с отбитой эмалью, ванну, — может быть, когда-нибудь и он пригодится! ПММ, снаряженный магазином на двенадцать патронов, казался мне более надежным оружием; к тому же для него имелась удобная наплечная кобура.
Приняв душ, я постучал в дверь к Алине. Мне хотелось узнать, как она себя чувствует, а заодно я надеялся, что девушка покормит меня каким-нибудь завтраком. На мой стук никто не отозвался. Взглянув на часы, я понял, что Алина уже ушла на работу.
Значит, она вполне оправилась после вчерашних событий, решил я. Но что делать с завтраком? Я чувствовал зверский голод и был готов съесть даже манную кашу. Мне следовало обмозговать случившееся, но на голодный желудок работать мой мозг отказывался.
Пришлось снова воспользоваться услугами знакомого кафе. Здесь мне повезло больше. За стойкой стоял Намиг, хозяин заведения. Я познакомился с ним, когда учил его детей в колледже. Предметом гордости этого азербайджанца было его знатное происхождение. В этом можно было усомниться, но зачем? Для своих знакомых он варил отменный кофе!
— Привет тебе, Намиг-мирза!
— Здравствуй, Петя! Я всегда рад тебе, уважаемый!
С утра в кафе было немноголюдно. Я выбрал столик поудобнее и уселся за него лицом к входу. Мне подали кутабы и яичницу с помидорами, а Намиг поставил на стол большой бокал с коньяком.
— Апшерон. Это за счет заведения! — Намиг всегда безошибочно определял настроение своих клиентов.
Принесли кофе. Курение в этом зале было запрещено, но официант без слов поставил передо мной чистую пепельницу, и я с удовольствием щелкнул зажигалкой.
Теперь можно было обдумать то, что со мной случилось. Это было нелегкой задачей: я всегда считал себя человеком действия, но никак не мыслителем. Усилием воли я заставил себя размышлять.
