Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12
— Приятных снов, Алина! — сказал я, отстраняя от себя девушку.
— Спокойной ночи! — И моя соседка сердито хлопнула дверью.
Перед тем как уйти в свою комнату, я тихонечко спустился к почтовому ящику и положил в него все карты памяти, которые забрал у Тедди. Если мой собеседник попытается меня обмануть, то у него все равно ничего не выйдет — диск с копиями материалов остался у меня.
Утром следующего дня я обнаружил во дворе свой мотоцикл. Он привычно стоял на отведенном для него месте; на секунду у меня создалось впечатление, что его никто не угонял. На машине не было следов взлома или других повреждений, а бензобак был полон.
«Скорее всего, никто даже не пытался завести мотор, — подумал я. — Наверное, поставили моего любимца в кузов крытого грузовика и увезли… Ловко проделано!»
В почтовом ящике я нашел толстый конверт, в котором лежали пятьдесят зеленых бумажек, по сто долларов каждая.
«Приятно иметь дело с солидными людьми, — думал я, — но какая сволочь учинила разгром в моей комнате?»
Глава 4
Фотоаппарат был моим рабочим инструментом. Без него мне не имело никакого смысла выходить на работу, но сорвать порученные заказы я не мог; этого шеф не простил бы никогда. Пришлось одолжить камеру у старого приятеля. Ранним утром я заехал к нему.
— Только верни его через четыре дня — я выписываю жену из роддома, и фотик мне понадобится! — сказал мой знакомый.
— Спасибо, обязательно верну. С меня причитается!
— Идет! — обрадовался мой благодетель.
У него был старенький «Nikon» с недорогим штатным объективом, но мне пришлось довольствоваться этим, все равно я не мог достать ничего лучшего. Оставалось надеяться на то, что попадутся нетребовательные клиенты, которые не обратят на мое снаряжение особого внимания.
Вечером следующего дня я привел комнату в относительный порядок. Вся моя техника была выведена из строя, и я с горечью подумал о том, что этот лом не удастся продать даже на запчасти. Имея деньги, можно было купить новые вещи, но пять тысяч долларов для покупки приличной фототехники — это не так уж и много!
Я вспомнил, с какой камерой работал муж Нины, такой фотоаппарат трудно купить за пять тысяч долларов. Но ведь Тедди больше нет!
Мысль о том, что я могу воспользоваться аппаратурой покойного пришла мне в голову совершенно внезапно. Сначала она показалась неэтичной, но я отогнал ее. Я уже унаследовал его женщину, сумел воспользоваться материалами Тедди в своих целях, так почему бы мне не унаследовать его аппаратуру? Я позвонил Нине.
— Алло, кто это? — У женщины был какой-то отсутствующий голос.
— Сейчас я приеду к тебе!
— Не надо! Я не хочу никого видеть!
Этот ответ оказался для меня абсолютно неожиданным.
— Но почему?
— Мне бросили в почтовый ящик письмо с угрозами, — Нина заплакала.
— И что там?
— В нем написано, что если я не отдам карты памяти, то мне не жить!
— Но я же все им вернул, — от волнения у меня пересохло во рту, — клянусь тебе! Нина, ты звонила по телефону, который они тебе оставили?
— Там механический голос отвечает, что такой абонент не существует!
— Что ты собираешься делать?
Вряд ли мой вопрос показался женщине оригинальным.
— Я уезжаю. Продам квартиру и уеду!
— Куда?
— Откуда я знаю? Куда угодно, чтобы быть подальше от этой проклятой богом страны!
— Может быть, я могу помочь тебе?
— Ты? — в голосе Нины зазмеилась ирония. — Не знаю, какую роль ты играешь, но наверняка все случилось именно из-за тебя. Кто просил тебя лазить по ящикам моего мужа?! Даже не пытайся со мной встретиться, чертов идиот, чтоб тебе пропасть! — И женщина бросила трубку.
От последней зарплаты у меня почти ничего не осталось, поэтому я срочно отправился в Сбербанк, чтобы обменять полученные мной доллары на рубли. Курс доллара оказался высоким.
Затем я побывал в нескольких магазинчиках, прежде чем выбрал себе фотоаппарат. Камера без объектива обошлась мне в две с половиной тысячи долларов, еще за полторы тысячи удалось найти несколько подходящих объективов, а на оставшиеся деньги я купил себе не слишком дорогой, но достаточно производительный ноутбук.
Можно было выбрать фотоаппарат и попроще, но мне хотелось иметь возможности для качественной видеосъемки; некоторые фотографы неплохо подрабатывают именно на этом.
Настроение мое было отвратительным, и мне не хотелось встречаться ни с кем. Защелкнув входную дверь изнутри, я обмыл покупки с помощью недорогого молдавского коньяка.
Как легко я растратил свои пять тысяч! Работа фотографа меня, конечно, прокормит, размышлял я. Но что будет дальше?
Мои недавние планы развеялись в прах. Нина собирается за границу, а удачная операция с долларами обернулась простой компенсацией за утраченные вещи.
Попытка успокоить нервы алкоголем опасна тем, что может перерасти в привычку. В последнее время я много пил. Вечерами часто вспоминал прежнюю жизнь: учебу в педагогическом институте, полную событий офицерскую службу на границе с Афганистаном и вполне обеспеченную работу в качестве преподавателя колледжа. Я отдал родине все, что мог — за что же я получил от нее пинка? Почему должен прозябать в жалкой коммуналке, когда другие воруют миллионы?
Жизнь у меня только одна, и мне бы хотелось прожить ее достойно. Уж если государство мне ничего не должно, то почему я должен соблюдать его законы?
Но ведь копии, сделанные с материалов Тедди, остались у меня! Почему бы не использовать их еще разок? Если все пройдет благополучно, то можно сорвать куш, а после этого сразу уйти в тень! Моя фантазия расцветала по мере убывания коньяка в бутылке, и я сразу же вспомнил съемку, сделанную в квартире Тедди. Почему бы депутату в детских трусиках не поделиться со мной своими огромными доходами? И не надо церемониться с ним, тысяч пятьсот, да, это именно та сумма, которая меня устроит!
Но как выйти на связь с этим депутатом? Я ведь даже не знаю его адреса. Кроме того, такие люди обычно ходят с охраной. Даже при удачном раскладе я не могу заговорить с ним сам; моя личность должна оставаться в тени, или меня попросту сотрут в порошок!
Я еще раз просмотрел материалы, унаследованные мною от Тедди, и решил, что пора действовать. Однажды на богатой свадьбе я познакомился с корреспондентом одной известной газеты. Изрядно нализавшийся журналист провозгласил тост «за вторую древнюю профессию», а потом весело разоткровенничался со мной, даже не думая скрывать, что подрабатывает в желтой прессе.
