Александр Петряков - Колобок
Максим спросил, не рылись ли они в бумагах? Она пожала плечами и сказала, что не видела, но, может, что-нибудь прихватили из приемной, когда уходили.
Они вышли из кабинета и осмотрели приемную. На первый взгляд, все было на своих местах. Максим задумался, покачал головой и взял телефонную трубку. Затем положил ее обратно и спросил:
— Ты их раньше никогда не видела?
— Нет.
— Точно? Подумай.
Света наморщила лобик и покачала головой:
— Ну, не знаю. Хотя… Вот длинный который, его я, кажется, на дискотеке видела. Так он классно танцевал, просто все обалдели. Освободили ему круг, а он такой брейк выдавал, просто заглядение. А может, и похож просто, не знаю.
— На дискотеке, говоришь? А где, точнее?
— На Васильевском, недалеко от Среднего, там, где такой смешной магазинчик…
— Ладно, — прервал ее шеф, — это ты следователю расскажешь.
— Максим, а может не надо следователя?
— Как это? Тебя что, не насиловали, не грабили?
— Да, но тебе-то эта история не повредит?
— Такая же история случилась утром у меня дома. Наташку точно также связали и попытались изнасиловать. Хорошо, что я оказался дома. И там тоже были двое, и по твоим описаниям, они очень похожи. Так что все это очень странно.
Он взял трубку и позвонил Макарову. Тот приехал через полчаса и допросил Свету. Когда Макаров и Максим Павлодаев уединились в кабинете, майор сказал:
— Это просто какая-то мистика. Если это те же преступники, то мне непонятно, как они могли с интервалом в четверть часа совершить два преступления в разных районах города. Вряд ли это те, кто покушался на вашу жену.
— А мне почему-то кажется, что это те же самые. И почему в четверть часа? Ко мне в квартиру они зашли в девять сорок пять, убежал этот длинный примерно полчаса спустя, то есть в десять пятнадцать, а здесь они появились без четверти одиннадцать, если верить Светлане Евгеньевне (он не хотел афишировать свою связь с секретаршей, поэтому и называл ее по имени-отчеству). Так что, уважаемый детектив, давайте, как говорится, сверим часы.
Макаров рассмеялся и ответил:
— Допустим, что за полчаса можно добраться от вашего дома до офиса на автомобиле, но была ли машина у преступников? Хотя, на метро быстрее. Так что я готов допустить, что это те же самые, но с психологической точки зрения, это у меня в голове не укладывается. С трудом сбежав с места преступления, совершить то же самое вновь практически сразу же? Это, знаете, как-то странно, мягко говоря.
— Человеческие характеры слишком разнообразны. Ну, это, как говорится, лирика. У меня создалось впечатление, что эта серия происшествий с женщинами кем-то специально спланирована и направлена против меня. Смотрите, сначала насилуют невесту брата, затем пытаются сделать то же самое с моей женой, а теперь вот пострадала и секретарша. Кстати, Игорь Андреевич, а вы показали фото преступника Светлане?
— А у меня его нет. Снимок у Надежды Ивановны, которая сейчас едет на место его прописки.
— Жаль. А так бы все сразу встало на свои места.
— Подождем. А вы, Максим Рустамович, не берите все это слишком глубоко в голову. Мы сами разберемся. Ваша версия весьма любопытна. Вообще мне самому все это кажется крайне интересным с точки зрения моей профессии. Займусь сам, и, будьте уверены, преступники будут найдены.
— Надеюсь.
— Но давайте еще немного поговорим. У меня такое ощущение, что женщины блефуют. Что касается Марии Переделкиной, уж вы простите, она просто откровенно лжет. Это уже и теперь ясно. Вы в курсе этой истории с экспертом-гинекологом? Брат вам рассказывал?
— Да, я об этом знаю.
— Так вот. У меня возникло подозрение, уж вы меня простите, что в истории попытки изнасилования вашей жены тоже есть странные нюансы. Допустим, она без опасения открыла дверь двум молодым людям, зная, что вы дома. Но остается непонятным, как она оказалась связанной на диване? Вы сказали, что были в шкафу, где что-то искали, когда услышали звонок, мужские голоса и крики жены, и вы вышли и сразили одного из насильников клюшкой. Но для того, чтобы связать сопротивляющуюся женщину, я-то знаю, требуется не одна минута. Даже двум крепким и сильным молодым людям. У меня сложилось впечатление, что вы не сразу пришли на помощь своей жене. И хотел бы узнать у вас: почему?
Максим молчал. Он не знал, как поступить. Если признается, что оказался в шкафу с целью уличить жену в супружеской неверности, то вовлечет себя в неприятный процесс дознания, допросов, и ему придется рассказать о своих отношениях с женой, подозрениях и прочем, о чем не хотелось бы распространяться. С другой стороны, он тяготился браком, все больше привязывался к Светлане, и этот случай поможет ему оправдать развод и так далее. К тому же следователь все равно не верит, что я искал в шкафу куртку. И Максим решил во всем признаться. Выслушав его рассказ, Макаров удовлетворенно кивнул головой и сказал:
— Так я и предполагал. Ну а теперь у нас на рассмотрении третья жертва, ваша секретарша. Я не очень уверен, что она была не знакома с преступниками. Также сомневаюсь, что ее насильно затащили в кабинет. У вас в офисе десятки сотрудников, и наверняка кто-нибудь услышал бы ее крики. О том, что она успела крикнуть, прежде чем ей заткнули рот, сама только что сказала. К тому же как-то неуверенно ответила на вопрос, знакомы ли ей преступники. Но я полностью согласен с вами, что тот факт, что эти сексуально-агрессивные преступления происходят вокруг вас, настораживает. И еще вопрос, будьте откровенны, ваша секретарша — ваша любовница?
Максим тяжело вздохнул и сказал:
— На этот вопрос я предпочел бы не отвечать.
— Понятно. Я бы тоже предпочел. Наша беседа не протоколировалась, так что у вас есть возможность внести любые коррективы в свои показания. Но я вам весьма признателен за откровенные и искренние ответы на мои вопросы. Теперь у меня есть более или менее ясная картина действий преступников. И мы их отыщем, я вам это обещаю.
Майор Макаров встал с кресла, пожал Максиму руку, попрощался и ушел. А хозяин кабинета долго сидел за своим столом и размышлял о происшествиях сегодняшнего утра. Светлана вошла в кабинет тихо и незаметно, и когда приблизилась к столу, он вздрогнул от неожиданности.
— Максим, — сказала она, — следователь мне сейчас сказал, чтобы я написала заявление и пошла бы на обследование.
— Ну и что? Действуй.
— А может не надо?
— Почему?
— Ну, это ведь повредит твоей репутации. Если начнется разбирательство, все узнают, и мне бы тоже не хотелось, понимаешь…
— Понимаю. Но поезд, как говорится, уже ушел. Что было, то было. И два раза за сегодняшнее утро. А тебе советую написать заявление. Так будет лучше.
