Межесвет (СИ) - Федорченко Юлия

Их сватка больше напоминала шахматную партию, чем смертельный поединок. Охотник играл белыми и напал первым, но он всегда ждал ответного хода, прежде чем ударить снова. Так и теперь. С минуту он смотрел на оппонентку, и его взгляд был скорее ленив, чем сосредоточен, потом якобы невзначай опустил глаза на ее руку, державшую кинжал, и Летиция, как зачарованная, последовала его примеру.

Первой ее мыслью было: у нее больше нет оружия, у нее нет ничего. Спектральное лезвие раскололось в тот миг, когда Охотник забрал из мира цвет, и в грязи перед Летицией лежала россыпь зеркальных обломков. Вместо этого из рукояти изливался поток клубящейся тьмы, настолько длинный, что уходил далеко в землю. Длинный… и невероятно тяжелый. Она резко согнулась пополам, словно только сейчас ощутила его вес.

Летиция осела на землю, не выпуская клинок. Охотник зашагал к девушке, всем своим видом показывая, что бой окончился не в ее пользу. Свободной рукой госпожа ди Рейз принялась листать пустые страницы гримуара, забрызганные грязью. Она старалась отпустить на волю всех мотыльков, не оставив ничего напоследок, и до сих пор считала, что это было правильным решением. Ничего. Ничего. Она перевернула последнюю страницу.

Последний мотылек притаился на обложке, испуганно трепеща крыльями в такт ударам ее сердца. Летиция не могла прочесть подпись под картинкой и тем более не могла знать, нужное ли это заклятье, но у нее не было выбора. Трясущимися пальцами она отколола булавки, бережно взяла мотылька в ладонь и резким движением подбросила вверх. Воздух над ней задрожал, начал наливаться формой, и госпожа ди Рейз, ощутив тревожную вибрацию, с трудом отползла назад.

Охотник остановился. На его лице отразилось удивление, быстро сменившееся холодным презрением. Путь к жертве ему преградил мужчина, сотканный из тени, как две капли воды похожий на него самого, а его оружие было точной копией Охотничьего револьвера. И все же Богиня сделала Охотника убийцей, не имевшего равных ни в этом мире, ни за его пределами. Сомнения были ему чужды, как и страх.

Летиция продвигалась все дальше, таща за собой клинок. Она пыталась уйти с линии огня. Бой, который ты ведешь с самим собой, нельзя выиграть; нельзя победить свою Тень. Дом на холме был раскрашен в серые тона, ее плоть была белой и практически искрилась в отсветах грозового неба, спутанные локоны волочились по грязи. Она задыхалась от усилия, загребая пальцами грунт. Земля внезапно содрогнулась, подбросила ее вверх, а потом немилосердно швырнула обратно. Летиция перекатилась на спину, хватая ртом воздух. Больше всего досталось руке: она не выпустила клинок, и при толчке ей едва не вывихнуло локтевой сустав. Девушка повернула голову и чуть приподнялась, помогая себе здоровой рукой.

Тень играла с Охотником, как ребенок с новой игрушкой. Он видел, что Тень в точности повторяет все его движения, и это наполняло его злобой. Он распалялся, будто любовник в жаркую ночь, и Тени передавалась его пылкость. Тень была столь же ловкой, сильной и изобретательной, хотя это казалось немыслимым. Тень была им.

Их обоих покрывали следы от пуль: у Охотника были раны и царапины, у Тени прорехи. Они не умирали, потому что смерть не была заложена у них в клетках, как у любого живого существа. Два бога. Два Охотника.

Летиция отвернулась и поползла по направлению к дому.

На середине склона у девушки кончились силы, и она устало повисла на темных корнях, выступающих из-под земли. Из нее выжали все, что у нее было. За спиной не стихали звуки сражения. Оно будет длиться столетиями, а она должна добраться до Касса, прежде чем потеряет сознание, и сказать ему…

Выстрелы перестали сотрясать воздух, затаила дыхание земля. Превозмогая себя, Летиция боязливо оглянулась через плечо. Охотник приближался, охваченный сполохами грозы, страшный и кровавый, и его Тень, петляя из стороны в сторону, шагала следом. Нет, убеждала себя девушка, это мое заклятье, моя защита, оно не посмеет обернуться против меня. Как по команде, они оба вскинули руки с револьверами. Госпожа ди Рейз зажмурилась в ожидании двух ударов, которые насквозь пробьют ей грудь. Внутри разлился леденящий холод, как будто она уже была мертва. Летиция словно окоченела, перед лицом гибели она не могла даже заплакать. Она ждала и ждала, но ничего не происходило.

Когда Летиция наконец открыла глаза, Тень обвила Охотника руками и ногами, присосалась к нему, как огромная пиявка. Его рука с револьвером была единым сгустком черноты. Он яростно сопротивлялся, но не мог выскользнуть из цепких объятий своего двойника. Тьма залепила ему глаза, лилась в глотку через полуоткрытый рот. Кажется, он едва дышал.

Госпожа ди Рейз посмотрела на клубящийся клинок в своей руке. Придерживаясь за корень, она встала на четвереньки, приподняла сначала верхнюю часть тела, а потом выпрямила колени. Теперь Летиция стояла, пошатываясь, а клинок тянул ее к земле. Она обхватила рукоятку обеими руками и безуспешно попыталась воздеть меч над головой. Он был непосильным грузом, слишком массивный для нее одной.

Чья-то ладонь легла на ее скрещенные, напряженные до предела руки. Мягко, ободрительно сжала и подтолкнула вверх. Клинок начал подниматься с такой легкостью, будто Летиции не хватало всего лишь мизерного усилия, чтобы сделать это самой. Воздетое лезвие простерлось до самых облаков, налитых бурей. Госпожа ди Рейз была как богиня правосудия со своим мечом.

— Рази, — шепнул он.

Клинок опустился без свиста, без единого звука, и вонзился во влажную почву. Изломанный след от меча протянулся до самого горизонта, вспыхнул темным пламенем и мгновенно потух. Долина Аш оказалась разделенной надвое, и пересечь эту огромную расселину нельзя было ни по воздуху, ни по земле. Края трещины испускали свет столь слепящий и полный красок, что невозможно было смотреть, и это сияние будто стеной скрыло Охотника от чужих глаз. Они были на правильной, цветной стороне, он остался на мертвой, черно-белой.

Летиция уронила на землю рукоятку кинжала. Она едва держалась на ногах, опираясь спиной на плечо человека, стоящего позади. Такое приятное, родное тепло. Она блаженно прикрыла глаза.

— Он мертв?

— Вряд ли. Но я победила. Мы победили.

— Значит, он придет снова?

— Может быть.

— И что тогда?

— Я буду драться с ним опять.

— Ради меня? — Касс взял девушку за плечи и резко развернул к себе. Ее волосы свисали мокрыми спутанными прядями, кожа отливала восковой бледностью, на перепачканном грязью лице горел лихорадочный румянец, и при этом она казалась ему беспощадно, губительно прекрасной. — Так останься со мной, а не с кем-то другим!

Летиция ответила ему прямым взглядом.

— Мы не можем быть любовниками. Но могли бы стать кем-то еще.

— Да ну? Например, кем? — в его голосе не было энтузиазма.

— Партнерами.

Он не знал, что сказать, все еще обуреваемый страстями, но это слово вселяло надежду. Когда-то он сам этого хотел, разве нет? Летиция обняла ведьмака за талию, нисколько не смущаясь. Она слегка раскачивалась, и Касс, невзирая на слабые протесты, поднял ее на руки. Когда-то он был невысокого мнения о женщинах: темное искусство было дано им, чтобы компенсировать природную слабость.

Но его убеждения покачнулись. Госпожа ди Рейз определенно обладала чем-то, чего он был лишен. Он не находил слов, чтобы описать это небывалое свойство: способность бежать быстрее, когда это невозможно, находить силы, когда они на исходе, отыскивать решение, которого нет. Для разума не существовало границ, не было лимитов у тела. Если захотеть, можно получить все.

Летиция задремала у него на руках. Касс поймал себя на том, что укачивает ее, как ребенка, и запечатлел на ее лбу короткий поцелуй. Девушка вскинулась и растерянно огляделась вокруг. Увидев его лицо, она снова расслабилась и обмякла.

— Пойдем домой, Касс, — произнесла Летиция между зевками. — Я так устала.

— Домой? — переспросил ведьмак. — Но как?

— Проще не бывает. — Она смежила веки, по губам скользнула тень улыбки. — Нам нужно всего лишь проснуться.