Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и золото шаманов
– Серебро плавится при девятистах шестидесяти градусах, у нас тут максимум тысяча сто, – сказал он, выставляя температуру. – Пускай раскочегарится, а мы пока чаю попьем. Или тебе кофе?
– Кофе.
Вадик заварил в алюминиевой кофеварке что-то довольно вкусное из диковинного красного пакета с африканскими масками. Мы сели пить кофе с пирожными-корзиночками, дожидавшимися своего часа в холодильнике. Чтобы не возиться с уборкой, расставили посуду прямо на асбестовом листе возле гудящей муфельной печи и принялись кофейничать.
– Как твоя рука? – спросил я из вежливости.
– Нормально. Побаливает немного.
– М-да, съездили в экспедицию… – Я понял, что разговор свернул не в ту степь, и попытался исправить: – Вообще-то, клады не так ищут. Все гораздо более занудно и мирно протекает. Да и не находят ничего, как правило, только деньги и время впустую тратят.
– Мне до сих пор кошмары снятся, – признался Вадик, и взгляд его остекленел. – Спишь и думаешь, выбрался я в Питер или до сих пор по тайге бегаю? Понимаешь, что спишь, но продолжаешь гадать. Все равно монстров боишься, а еще просто так страх ночью нападает. Бывает это с тобой?
– Редко. В смысле, сны про Усть-Марью не снятся. А страх во сне бывает, это нормально. Лежишь не так или в комнате душно…
– Ага, конечно. – Вадик кивнул, оскалился и замер, погрузившись в свои воспоминания. Держал в себе что-то, не верил мне, но и спорить не хотел. Должно быть, двоюродный братец с супругой задушил своими задушевными разговорами.
– Забей, Вадик, – с проникновенной легкостью изрек я и добавил загробным голосом: – Не тот мертвец, что в кухне на столе лежит, а тот мертвец, что в поле за тобой бежит.
– А?! – встрепенулся Вадик, оказывается, он все слышал. – Это ты о чем?
– Это я о Лепяго, из-за которого мы здесь собрались. Меня каждую ночь караулит людоед, причем не во сне, а на самом что ни на есть наяву, и то я не расстраиваюсь. Видишь, сижу перед тобой бодр и весел, даже аппетит не пропал, беру вкусную корзиночку и – ам!
Вадик по-хорошему улыбнулся и оставил мысли о своих кошмарах. Хотя бы на время.
– До сих пор не могу поверить, что это был не дурной сон! – тряхнул он головой. – Звери, жуть пещерная! От одного медведя можно в штаны наложить.
– Радуйся, что нас там не встретил самый страшный зверь.
– Какой же?
– Черный песец.
– Да он нас почти встретил. Я больше всего испугался, когда нас омоновцы арестовали.
– Собровцы, Вадик. Это были собровцы. Хотя тоже радости мало.
– Радости было хоть отбавляй. Помнишь, как ты меня на себе тащил?
– А помнишь, как мы под арестом на полу лежали и через щель со Славой переговаривались?
– Конечно, – рассмеялся Вадик. – Такое разве забудешь! А помнишь, как мы из пещеры в грозу драпали и потом в развалинах ночевали, промокли до нитки и у печки сушились?
– Ясен пень! А ночевку в старой часовне помнишь?
– А как мы вертолет захватили?
– А как в Усть-Марью за новой машиной ездили, а нам зимогор попался?
– Да… А ведь мы неплохо тогда пожили, – с тоской произнес Вадик. – Страшно было, голодали, и ранило меня, а ведь я бы опять поехал. Интересно было.
– Еще ничего не кончилось, – утешил я. – Предстоит охота на Лепяго.
– На Лепяго… – вздохнул Вадик. – Жаль, что меня с вами не будет.
– Почему?
– Да ты не звал.
– Ну так пошли. Или тебе приглашение на бристольском картоне прислать? Почему не будет? Будет! Присоединяйся. Нас и так мало – я, Слава и Кутх. Ты точно не будешь лишним. Или тебе разрешение старших нужно?
– Да ну его в болото, – решился Вадик. – Я с вами!
«Поздравляю! – подумал я, отрадно было наблюдать за его эволюцией. – Ты в самом деле окуклился, чтобы после удивительных метаморфоз превратиться из личинки в человека. Если так дальше пойдет, глядишь, скоро вылупишься».
– Заметано! – сказал я. – Что у нас с печкой?
– Греется. Убирай посуду, займемся железом.
Пока я переставлял чашки и блюдца в раковину, Вадик присел на корточки возле буфета и углубился в изучение недр.
– Какую форму достаем? Мне-то все равно, что за патроны снаряжать.
– Давай прикинем, какие у тебя из револьверов лучше?
– У меня все хорошие. Нам для охоты нужно что-нибудь убойное, правильно?
– «Удар» самый убойный, – сказал я.
– Как скажешь. Только лягается он у тебя! – Вадик вытянул что-то с длинными деревянными ручками, похожее на пыточные щипцы. – Держи пулелейку на тридцать второй охотничий.
– Что еще у тебя есть?
– «Уэбли» есть сорок пятого калибра. «Наган»…
– «Наган» – семь-шестьдесят два миллиметра, слабоват будет.
– Есть новодельный «Кольт Нэви» тридцать шестого калибра, капсюльный, на дымном порохе. Не кривись, шучу. Еще есть «Кольт Полис-Питон»… Хотя нет, он тоже слабоват, тебе надо чтобы слона валило.
– Да, желательно. – Меня передернуло при воспоминании о когтистой лапе, крепко хватающей за рукав. – И я лучше бы два ствола с собой взял. Возможности перезаряжать не будет.
– Русский «Смит-и-Вессон» есть тысяча восемьсот восьмидесятого года, полицейский, сорок четвертого калибра.
– Вот давай этим и ограничимся: «Ударом», «Уэбли» и «Смит-и-Вессоном». Я его для подстраховки возьму. Если только в руках не взорвется.
– Да он вообще как новый! Ну, не новый, ВОХР из него стрелял, а так нормальный. Револьверы вообще штука крепкая. Вот, принимай форму.
Вадик вытащил из коробки и с видимым усилием протянул мне массивный брусок из потемневшей стали с красивыми деревянными накладками на ручках. Я осторожно взял его и угнездил на столе. Весила таинственная приспособа килограмма два, а то и больше.
– Для сорок четвертого калибра можно сразу шесть штук отливать, – сообщил Гольдберг. – Знатная вещь!
– Где ты их берешь?
– Братец дарит, а ему из Штатов привозят. Там это добро в оружейных магазинах продается. Капсюли тоже оттуда.
– А ты, оказывается, зверский энтомолог, Вадик! – сказал я. – Со стороны посмотришь, и не подумаешь…
– Мы, ботаники, вообще маньяческий народ, – засмеялся Гольдберг.
Он облачился в кожаный фартук, длинные толстые рукавицы, надел защитные очки на резинке.
– Отойди подальше, сейчас здесь будет адски жарко. – Он вооружился щипцами и распахнул дверцу муфельной печи.
Я поспешно отступил. Воздух задрожал, на кухне действительно сделалось жарковато. Вадик двумя руками вытянул тигель, наклонил его, кивнул, довольный результатом.
– Расплавилось. – Он закрыл печь, сбросил рукавицы, стянул на лоб очки. – Знаешь, на удивление немного серебра получилось. Илья, вот тебе кусачки, раскромсай три ложки. Такие чтобы не больше ногтя куски были.
